Скоро должны были прийти актеры. Лакеям велели погасить большинство свечей и факелов, поскольку актеры должны были жонглировать огнем и запускать горящие колеса. Когда Эдгар удалился, чтобы выполнить поручение, Мэриан получила возможность пристально следить за настоятельницей. И снова поразилась размерам ее кольца. Оно напомнило девушке кольцо крестоносцев, называемое Крестом Святой земли, в котором находилось хранилище для реликвий.
В большом зале потемнело, и было едва заметно, как фигуры актеров заняли свои места. Погасли свечи и факелы, но прежде чем появились первые актеры, жонглировавшие огнем, Мэриан заметила, как настоятельница открыла свое кольцо. Все собравшиеся сосредоточились на огненных булавах, летавших, словно кометы. И лишь Мэриан завороженно смотрела на то, как настоятельница достала из кольца щепотку какого-то порошка и высыпала его на бисквит епископа Илайского. И несмотря на вспышки, на всеобщие ахи и охи, девушка поняла, что происходит, — настоятельница собирается отравить епископа!
Стало ясно, что если он съест бисквит, то упадет замертво или его разобьет паралич. Что же делать? Эдгар еще не вернулся на свое место, поэтому ей приходилось держать серебряный кувшин с вином. Скоро епископ откусит первый кусочек. Девушка осторожно шагнула вперед. Но что же все-таки делать? Она понятия не имела. Как вдруг почувствовала, что ее толкнули.
— Ox, Deus vult![11] — прошептала Мэриан и всем телом ударилась о стол.
Кувшин вылетел у нее из рук. Настоятельница завизжала и вскочила, за нею — епископ Илайский и брат Тук.
— Ах, простите меня! Сама не знаю, что случилось, ваша милость, — пролепетала Мэриан, и вправду не понимая, что произошло.
— Ничего, ничего! — сказал брат Тук, поспешно вытирая одеяние епископа рукавом своей рясы. Случившееся вроде бы осталось незамеченным остальными, чье внимание было полностью направлено на трюки актеров.
— Кто ты такая, неуклюжая девка? — гневно спросила настоятельница.
— Не стоит, не стоит, милостивая госпожа, — быстро произнес брат Тук. — Не вините бедное дитя. Я уверен, она не нарочно. Ничего не случилось.
«Вот именно — ничего не случилось», — подумала Мэриан, глядя на тарелку епископа.
— Ничего не случилось, — повторил брат Тук. — А теперь очисти-ка эту тарелку, милая. Выбрось этот бисквит — он весь промок от вина. Пропало самое главное — обсыпка. — Монах щелкнул языком и погладил свой круглый животик. — Принеси епископу новый бисквит.
— О нет, не надо. Я уже наелся, — сказал епископ и повернулся к настоятельнице: — Великолепный праздник. Просто великолепный.