– Что-то случилось? – тихо спросила она. Какое-то мгновение ответом ей было молчание, и до ее слуха донеслись лишь звуки леса – кваканье лягушек, жужжание насекомых да далекое попискивание енота.
– Rien, – ответил он наконец и нетерпеливо встряхнул головой, когда понял, что ответил ей по-французски. – Ничего.
Серена положила ему на плечо руку.
– Лаки…
– Ничего! – прорычал он, резко оборачиваясь к ней. Это была тактическая ошибка. Серена осталась на месте и смело заглянула ему в глаза. Она прочитала его мысли с той же легкостью, что и университетский преподаватель в разговоре со студентом-первокурсником. Лаки отвернулся и в очередной раз выглянул в окно. Когда он заговорил снова, голос его звучал намного спокойнее.
– К тебе это не имеет никакого отношения. Всего лишь неприятные воспоминания о пребывании в Центральной Америке.
– А что ты делал в Центральной Америке?
Его губы скривились в сардонической усмешке.
– Скажем так – я там не миссионерской деятельностью занимался.
– Служил в армии?
– Точно. Выполнял кое-какую работенку для Дяди Сэма.
– Ночные кошмары просто так, ни с того ни с сего, не снятся.
– Pas de bêtises, – пробормотал он. – Я говорю совершенно серьезно.
– Если хочешь поговорить об этом, я могу выслушать тебя и помочь, – предложила Серена от всего сердца.
Лаки натужно усмехнулся.
– Ты не в состоянии помочь даже самой себе, – сказал он, удивившись намеренной жестокости своих слов. Впрочем, Серена пропустила его высказывание мимо ушей. Лаки напуган и уязвлен, так что не стоит удивляться, что он пускает в ход агрессию.
– Решать чужие проблемы всегда проще, чем свои.
– Это точно. Давай оставим эту тему, – буркнул Лаки.
Серена пожала плечами и сложила на груди руки. В его футболке она выглядела гораздо моложе своих тридцати, лет на девятнадцать. Волосы распущены, в лунном свете кожа смотрелась гладкой, почти мраморной. Лаки неожиданно испытал желание и непозволительную нежность к этой красивой женщине. Увы, это лишь усугубляло бремя всех других эмоций, которые и без того давили на него своей непомерной тяжестью. Интересно, хватит ему сил сбросить с себя этот груз, прежде чем тот раздавит его окончательно?
– Ну, хорошо, – уступила Серена и согласно кивнула. – Я лишь подумала, что…
– Что ты подумала? – не дал ей договорить Лаки. – Решила, что только потому, что я половину ночи провел в тебе, это дает тебе право влезть в мою голову и смотреть, что за змеи там копошатся? Думай, прежде чем говорить, ангел.
Серену так и подмывало вступить с ним в спор. В конце концов, разве у нее нет права на вопрос о том, что же так сильно мучает его во сне. Она хотела знать о нем все, хотела, чтобы он охотно делился с ней самым сокровенным, однако прекрасно понимала, что этого никогда не будет. Лаки был бы счастлив, если бы она и дальше пребывала в уверенности, что он преступник и закоренелый злодей.