И вот теперь, получается, Мария не могла ее понять, все жильцы квартала могли понять, а она нет. А значит, не могла ее и оценить в полной мере. Если дочь не понимает матери, то ничего не поделаешь, к тому же Ирина, как ей пришло сегодня в голову, – низменное существо, с очень низким уровнем понимания. Хотя матери никто так не близок, как родная дочь, а вот тот человек, который смог покорить Ларису Аполлоновну, была не она. Мария покорила тетушку простой, обыкновенной человеческой наивной честностью, когда человек может сказать прямо, как есть, например: «Я не прав; я не знаю; не понимаю».
Лариса Аполлоновна иногда по-житейски третировала племянницу, но это не мешало ей сидеть с Машей, говорить, вести замысловатые разговоры, казалось полные тонкой дипломатической игры. Только в беседе с племянницей она могла полностью проявить свои достоинства, показать подлинное воспитание и, главное, свое значение для людей. В последние годы предощущение славы сладостно будоражило ее воображение.
– Ты знаешь, милочка, что такое человек? – спросила Лариса Аполлоновна, загораясь желанием говорить о возвышенном, о проблемах, полных глубочайшего смысла, о самой сути человеческого бытия.
– Знаю.
– Нет, милочка, ты ничегошеньки не знаешь, так как человек – существо разумное.
– Да.
– Нет, ты ничего не знаешь. Разум человека можно направить в хорошую сторону, и тогда получается – благо и благодать прольется, а можно направлять его в неразумную сторону, и тогда – обман, ложь, гнусность, предательство, все мерзости проникают из его сути. Понимаешь, в чем суть жизни?
– Нет, – отвечала племянница, осторожно водя пальцем по столу.
– Так вот, милочка моя, суть жизни без высшего смысла не имеет никакого значения. Сутью живем, а высшим смыслом существуем. Я в себе давно открыла назначение высшего смысла, ибо в нем только чувствуешь себя великой и видишь пользу для человечества.
– Но, тетя Лариса, человечество и без вас определит свой смысл, разве не так? Получается, что все вокруг вас вертится?
– Не сможет оно, в том-то и дело, милочка, – отвечала с твердостью и вместе с таинственным намеком тетя. – Ты поняла меня?
– Да, тетя Лариса.
– Почему? Есть силы, которые мешают. А вот я – не знаешь ты еще меня в полной мере, милочка.
– Ну, тетя, вы большой дипломат. Но только вот убейте меня, а я не могу понять ваш высший смысл! Честное слово! Вы говорите: высшая справедливость, высшая нравственность. А что же, просто справедливости или просто нравственности не существует?
– Милочка моя, простая справедливость – всего лишь и есть простая и для таких простушек, как ты, а вот справедливость высшая – это уж, извини меня, есть высшая справедливость, высшая нравственность. Она на улице не валяется. Тебе это не обязательно понимать, потому что поймешь – и подумаешь чего-то другое, и тогда вообще плохо тебе будет.