– Мне все равно, – отвечала Мария и продолжала с неким вызовом: – Я жить буду у родной тети.
– Так, – раздувая щеки, проворчал мужчина. – Очень распрекрасно. Даю однокомнатную, только не подведи. Часто родственники ведут себя непоследовательно, обещают одно, а делают другое.
– Не знаю, – ничего не понимала Мария. – А на работу когда?
– А выходить на службу завтра, у тебя написано:
«Явиться десятого июля». Или хочется погулять? В столице впервой?
– Нет.
Мужчина приподнялся из-за стола и оказался низенького роста, с брюшком, в новом костюме, который сидел на нем, как говорится, как лопата на горохе. Короткопалые потные руки сильно и цепко хватали бумаги и подносили к глазам. Маша с любопытством рассматривала его. Заметив взгляд, он почему-то торопливо присел, достал расческу и, посетовав на непокорность шевелюры, поправил несколько действительно длинных волосков, чудом державшихся на его розовой лысине.
– Меня зовут Боря или Борис Петрович, – сообщил он голосом, не вызывающим сомнения в исключительной значимости своей особы в ее судьбе. Мария неловко усмехнулась.
– А меня вы знаете по документам, – проговорила она, несколько смущенная взглядом мужчины, его неожиданным желанием навязаться ей в друзья. Она внимательно поглядела на него, и в ее неестественно спокойных глазах он увидел удивление и стушевался, сел на свое рабочее место в удобное кресло, в котором помещался с трудом. Борис Петрович смотрел из своих полных пятидесяти пяти лет, и в такой именно вот момент на него бесшумно садилась славная птица мудрости, приводя его ум к исключительно важной мысли, что он, по существу, человек солидный, редко выпивающий, имеющий сына тридцати одного года. Возникшее в его сердце волнение вело прямой дорогой к заманчивой мысли иметь для своего сына не крикливую эгоистку-жену, какая сейчас была у того, а вот такую добрую и прекрасную девушку, которая бы звала его не грубо и официально «Борис Петрович», а ласково и воркующе нежно «папа». В этом слове ему чудилось нечто такое, что сделало бы его по-настоящему счастливым. Хотя Борис Петрович не желал слыть человеком сентиментальным, но отвязаться от такой вот слабости не имел достаточно сил.
Сладкое это чувство – мечтать. Как это ни удивительно, но мечтатели до сих пор в числе наиболее замечательных людей нашего времени, и, глядя на старания Бориса Петровича, когда он подыскивал лучшие по расположению в доме квартиры для приехавших на стройку из провинции, созванивался с комендантами общежитий, старался сверх всякой меры, нельзя было не сказать: славный человек Борис Петрович! О приезжих он заботился больше, чем о самом себе. Бывало, Борис Петрович последний рубль отдавал приехавшему из провинции новичку.