У Алеши Коровкина имелся один недостаток – никак не мог определить, какая девушка красивая, а какая некрасивая, так себе. И вот теперь, когда в качестве мастера получил в подчинение девушек, то долго гадал, на какую из этих трех положить глаз. Все они, как казалось, выглядели одинаково. И решился положить глаз, найдя, пожалуй, самый спокойный, верный и безошибочный выход, на ту, которая сама пожелает того. Но ни одна из них по необъяснимой причине не проявляла к нему интереса. Коровкин был студентом. Он учился уже в четвертом институте, который тоже мог не закончить.
Когда девушки принялись за дело, мастер сбегал в магазин, где у него появилась знакомая продавщица, державшая для него в резерве воблу на обед и три бутылки лимонада. Но продавщица поступала как раз не бескорыстно. И ее нельзя назвать вполне положительным героем нашего времени: она предполагала заполучить у Коровкина краску для пола. Надо оговориться: Коровкин об этом не догадывался.
Вернувшись из магазина, он заметил, что девушки сидели и о чем-то переговаривались.
– Але, девочки, как дела? – спросил мастер неизменно ласково и немножко озабоченно, вполне справедливо считая, что начальник, каким бы он ни был, а мастером Коровкин работал всего месяц, так и должен спрашивать с озабоченностью в голосе. – Вот ты, Машутка, какие у тебя планы? Как стало известно в хорошо информированных кругах, ты хорошо работала.
– Я не Машутка, – откликнулась уязвленная Мария, не заметившая, что он спросил ласково.
– Ух ты! А кто! Вот так получился полный синтез биологии с историей.
– Мария Викторовна, если хотите знать, – ответила Мария.
– А я же по-дружески, в том смысле, что по-любезному, – не зная, как объяснить свою любезность к ней, оправдывался Коровкин.
– А я не хочу по-дружески.
– Нам ваша любезность не нужна, – поддержала Галина Шурина, выказывая свою полную солидарность с подругой. – Правда, Верочка?
Но Верочка Конова промолчала, а вот мастер Коровкин, не ожидавший такого дружного отпора на его невинные слова, даже растерялся. Он знал, как ссориться, – был свидетелем коммунальных схваток, в которых он, правда, никогда не участвовал. Но тут девушки, к которым мастер дал слово относиться так, чтобы его полюбили, и вот эти девушки – прорабатывают, учат, отталкивают. Мастер Коровкин мысленно с этой минуты не обещал им легкой жизни, осторожно привстал, находясь во власти завораживающих чувств мщения, и строго сказал:
– Поговорили, посудачили. Надо за работу, дорогие товарищи женщины. Мы всецело и полностью одобряем вашу практическую деятельность и принимаем к неукоснительному исполнению. Чтоб в полную нагрузку, ибо ваш труд – это нужное дело. Никакого брака чтоб, хватит! На уровень мировых стандартов. Вы поняли меня хорошо, дорогие мои товарищи женщины? Брак! Это страшное дело на работе. Каждая капля краски – народного добра – стоит пота и усилия на историческом отрезке времени, времени спутников, лазеров и межконтинентальных ракет мгновенного уничтожения. Я не могу простить ни секунды драгоценного времени, ибо время – хорошо замаскированные деньги.