Коровкин гневно посматривал по сторонам и, оттого что с утра ему не удалось позавтракать, укреплялся в мысли о своей полной непорочности. Он именно с сегодняшнего дня втайне мечтал поухаживать за Дворцовой, самой, как он думал, по возрасту подходящей для него девушкой. Наскок Шуриной выглядел, как преднамеренный удар по его авторитету. С сегодняшнего дня мастер Коровкин собирался вести новую, неслыханно правильную, красивую и даже артистическую жизнь, быть галантным, интеллигентным, оказывать очень тонкие знаки внимания Марии, без особых на то претензий добиваться ее расположения. Когда Коровкин утром торопился на работу, то чувствовал себя молодым красавцем, прямо ощущал, как поднимается в нем уважение к самому себе теплыми струями, мягко щекочущими его сердце, и он в мыслях достигал высот необыкновенных. От этого ощущения так прекрасно становилось, что он буквально бежал на работу, предвкушая минуты наслаждения от своих изысканно произнесенных слов и жестов. А вот эта пигалица, вчерашняя десятиклассница, у которой на губах еще материнское молоко не просохло, ругает его, позорит. Коровкин заглянул в прорабскую и, не желая того, обрушил на голову молодого прораба Кистенева целый поток суровых упреков с таким напором, что тот растерялся, пообещав удовлетворить требования мастера по всем статьям. А мастер Коровкин, тихий, вечно державшийся в тени и не обещавший высокого полета человек, гремел на всю округу.
– Суете мне на ответственный участок молокососов непутевых! – поднимался до высоких сфер голос мастера. – А я за них работай! Без всякого продыха! Никто ничего не умеет делать! Я – учи! Я – работай! Отвечай за них! Я за них деньги и премию не получаю, но отвечай! Я хожу, как стеклышко в ясную погоду, работаю не покладая рук! У меня мозоли на мозгу! На языке тоже одни мозоли! Я до министра дойду! – нагнетал напряжение мастер Коровкин, которого впервые видели таким разъяренным.
Прораб молча, недоуменно смотрел на разошедшегося мастера и никак не мог его успокоить – ни взглядом, ни жестом. Глядя на разбушевавшегося Коровкина, прораб подумал, что действительно прав тот товарищ, который первый сказал, что в тихом омуте черти водятся. Приходится удивляться правильности и убедительности народной мудрости.
Пообещав сделать все от него зависящее, уволить Галину Шурину за тяжелейшее оскорбление высокого служебного лица, Кистенев вытер вспотевшее от шумного монолога мастера лицо и тут же забыл о разговоре с той быстротой, с какой приучил себя забывать разговоры и дела, вызывающие, несмотря на его молодой возраст, нежелательные отрицательные эмоции, способные, по мнению ученых, пожирать в неограниченном количестве нервные клетки, запасы которых у каждого человека не безграничны.