– А мне нет! Я ведь была замужем, я все знаю, и ваши эти штучки-дрючки, приглашение домой… это самое и есть предел отношений у мужчины и женщины? Один приглашает домработницей – ни стыда ни совести! Другой – выпить! А кто лучше – первый или второй? Вот откуда я и серьезная, – проговорила Мария и решительно добавила: – До свидания.
***
Едва Мария вошла в кухню, как Мики, сидевшая на стуле, отодвинулась в сторонку.
– Где пропадала? – спросила Лариса Аполлоновна резковатым тоном.
– В общежитии, – тихо отвечала Мария, опустив глаза.
– Что разглядываешь ноги? Посмотри лучше на себя и свое лицо! Где шлялась?
– В общежитии, говорю.
– Получается, милочка, что я ничего не смыслю в людях, так получается? – спрашивала, не меняя тона, Лариса Аполлоновна, с остервенением нанизывая петли на вязальный крючок, и нервные ее пальцы несколько раз теряли петлю.
– Я же говорила, – отвечала все так же тихо племянница, но именно такой вот ответ и такой вот голос убеждали Ларису Аполлоновну, что Мария лжет.
– Ты – женщина! – отрывисто проговорила Лариса Аполлоновна, перенеся сразу свой собственный опыт на вполне возможный поступок племянницы. – Почему ты ушла? Ты торопилась на свидание с мужчиной? Он молодой, старый? Он – какой? Он обещал жениться после того, как ты с ним переспала? Или?
– Тетя Лариса, вы напрасно обо мне сложили такое мнение, – спокойно отвечала уязвленная Мария.
– Это я тебя должна спросить, какого ты мнения о самой себе! – воскликнула Лариса Аполлоновна с неожиданной силой. – Она меня учить взялась! «Напрасно!» Не напрасно, а безнравственность недопустима в моем городе! Не допущу! Ты разве не знаешь, что безнравственность сгубила лучших людей. Женщины! От женщин что можно ожидать? Я их ненавижу всеми фибрами своей души! Ненавижу за разврат, безнравственное поведение, губят из-за мужика свою жизнь! Вы у меня попляшете! Я вас всех вот так скручу. Шлюхи! Чтоб ваших всяких соблазняющих одежд не надевали.
– Но я при чем, тетя Лариса?
– Ах, ты ни при чем!
– Избавьте меня от ваших подозрений, тетушка, умоляю вас. И чего я такого сделала? Ума не приложу. Чего тут страшного, скажите мне, пожалуйста?
– Получается, что я, человек старый по своей сути и крови, не стоящий, меня пора давно отправить на свалку, я гроша ломаного не стою. Так получается? Мне на кладбище, выходит? Оставь вас, пусть вы погрязнете в омуте безнравственности, а сама уходи на кладбище. Если я даже буду лежать там и не дай бог что случится с Ириной, так я и в гробу перевернусь, а своего добьюсь. Никто от меня не уйдет! Потому что я борюсь за землю и мир всех людей. А ты, мелкая потаскуха, вон что делаешь!