– Ну чё, оклемалась? – спросил он, глядя на меня злыми глазами.
– Развяжи меня, – потребовала я.
Саша подошел и присел рядом со мной на корточки. Схватив меня за подбородок, резко приподнял мою голову. Так резко, что боль пронзила шею.
– Ты кого парила, овца? Думала, я – фуфел какой-то?
Я с ужасом смотрела в его глаза, налитые водкой и кровью, и действительно чувствовала себя овцой. А интересно, как это он оказался здесь, а Клаус мне так и не позвонил? У нас был строгий уговор: если кто-то уйдет, тут же сообщить мне. Неужели напился, свинья?
– Немец твой нажрался и щиплет Таньку за задницу, – сообщил Саша, прочитав мои мысли.
– Что ты собираешься со мной делать? – прохрипела я.
Саша закусил губу и шмыгнул носом. Он думал. Потом сказал:
– Грохну. Яма готова. Замурую, как было.
– И не побоишься? – Я старалась придать своему голосу бодрости.
– Чего? – не понял Саша.
– Опять посадят...
– Не-а, меня не посадят. Немца твоего посадят. Все улики на него показывают...
Голос звучал так уверенно, что волосы на моей больной голове зашевелились. Действительно, если прикинуть, то так оно и выходило. Кто стучал в подвале? Клаус. Пришел он с кем? Со мной. Я что сказала? Правильно, что у него психическое расстройство... И к тому же зачем какому-то Саше убивать незнакомую женщину? О-ля-ля... Нет, умирать я не собиралась. Тем более – таким способом! Подумать только – погибнуть от руки какого-то урки и быть закопанной в подвале его дома. Ну уж нет! Все мое усталое и испуганное нутро взбунтовалось. Я хотела жить! Я ведь еще даже не замужем! Мне нужно время. Хотя бы чуть-чуть. Чтобы подумать.
Смерив меня хищным взглядом, Саша вернулся за стол.
– Как ты узнал? – поинтересовалась я, пытаясь завести некую беседу и выиграть время.
– Плохо твой немец долбанутого изображал... Видал я шизиков...
– Что там, в ящике-то?
– Чё, не видела? – не поворачиваясь, спросил Саша.
– Не успела, – усмехнулась я.
– Да говно всякое, – с досадой сказал он. – Хотя вот тут что-то, по-моему, есть...
Он принялся что-то трясти, но что именно это было, я видеть не могла. Саша притих. Его синяя спина напряглась, как у зверя.
Пошевелив руками, я вдруг поняла, что веревка была завязана слабенько. Руки двигались. И чем больше я ими двигала, тем свободнее становилась веревка. Но шуметь было нельзя. Поэтому, усердно ерзая руками во все стороны, я опять заговорила:
– Ну, нашел что-то? Что же я, зря старалась? Ну?
– Замолкни, гнида, – очень невежливо отозвался Саша, продолжая пыхтеть над чем-то невидимым.
– Какой ты, однако, грубиян, – обиделась я и высвободила руку. Потом другую. И тут же мой взгляд наткнулся на утюг в углу. Что ж, если сильно хлопнуть, можно и череп раскрошить. А убивать этого подонка мне, несмотря ни на что, не сильно-то хотелось. Но выбора не было – либо я его, либо он меня. Тихо встав, схватила утюг. В этот момент он повернулся. Но единственное, что успел сделать, – сильно удивиться. А потом мешком свалился на пол. – Гнида, – прошептала я, глядя на струйку крови, струящуюся из виска.