— Съел!
— Нет!
— Слопал!
— Нет!
И снова катались по земле.
«Ква-ква-ква!» — послышалось из-под проволоки. Они, удивленные, прекратили драку, стали на четвереньки и смотрели на лягушку. Она продолжала квакать. «Смотрите, дураки, деретесь ни за что! Я жива и невредима», — как будто хотела сказать лягушка.
Послышался гул мотора и гудение сирены. Приближалась долгожданная машина с продуктами. Друзья забыли о лягушке и драке, бросились к воротам, обгоняя друг друга. Бежали и другие. И на этот раз Рогов оказался счастливее своего товарища: он попал на разгрузку машины и принес с собой хлеб в барак. Рогов ходил по бараку, выменивая табак на хлеб, и был очень щедр. Не скупился он и потому, что в мусорной яме у него было припрятано три буханки хлеба, украденные во время разгрузки. Распродав все, вспомнил о спрятанном хлебе и задал себе вопрос: «Как взять?»
Сознание подсказывает — завтра. Нагрузить мусорный ящик и вынести за зону. Такие работы поощрялись начальником, и охрана, не протестуя, выпускала через ворота. На обратном пути захватить припрятанное. Голод говорил другое — есть сегодня, а завтра будет видно. В раздумье Рогов вышел из барака.
— «Была — не была — пойду!»
Оттянув нижнюю проволоку, он незаметно подлез под нее. Вот и место, где спрятан хлеб. Не поднимаясь, быстро положил хлеб под рубаху и собрался в обратный путь. Автоматная очередь — пули летят над головой. Рогов прижался к земле. Малейшее движение — и снова очередь. Рогов слышит, со всех сторон бегут солдаты. На смерть перепуганного пленного, подгоняя пинками и ударами прикладов, волокут к реке. Охрана не интересуется, почему попал русский за зону.
Раздается брань и ругань, слышатся возгласы: «Расстрелять! Повесить! — И они спешат привести приговор в исполнение. В одном белье выскочил из палатки начальник. Растолкав солдат, спас Рогова от смерти. Ропот недовольства усилился. Запоздай он на минутку, и прощай жизнь Рогова! Оправившись от испуга и почувствовав себя в безопасности, Рогов рассказывал и уверял всех в бараке, что ничуть не испугался, а сам продолжал дрожать всем телом.
Проходит несколько дней — мер к Рогову не принято. Охрана с каждым днем все недоверчивее поглядывает на начальника.
В воскресенье перед строем зачитывается приговор — первый приговор в Финляндии, который оправдал русского военнопленного.
Его читает не Иванов, а женщина — переводчица, приехавшая для этой цели, по приглашению начальника. Она, путая русские слова, близорукими глазами смотрит в бумагу и переводит. Одновременно с русского на финский для охраны переводит Иванов. Переводчица или забыла разговорную русскую речь, если она была русская, или плохо знала русский язык. Из приговора пленные поняли, за подобное преступление (по финским законам для военнопленных) Рогова нужно расстрелять, но начальник, учитывая, что пленный голоден и полез под проволоку движимый страданиями голода, его прощает.