Тот, кто не принимал участия, не вмешивался и не препятствовал другим: это было справедливое возмездие за прошлое — забывать родину нельзя, где бы ты не находился и у каком бы положении ни оказался.
Илья-рябой, стоя на коленях просил:
— Пощадите меня, несчастного! Я нигде не мог найти себе счастья!
Усмехнувшись, Леонид сказал: — Счастье нигде не потеряно, и найти его нельзя! Счастье — это иметь родину, любить ее, жить вместе с нею, бороться за нее!
Вечером Поляков вылез за зону и, поднявшись на костылях, злобно прокричал: — Паразиты! Мало я вас отправил на тот свет.
Его поймали и притащили в барак. Он не просил прощения, лишь злобно ругался: — Я ненавижу всех вас! Вы оставили меня без ног! Пока я жив, я буду мстить вам, вредить, ненавидеть.
Андрей Рогов подполз к нему (он в плену потерял ноги) и замахнулся на Полякова палкой.
— Ты будешь отвечать перед советским народом, иуда! — злобно произнес Рогов и попросил поднять его к радиоприемнику, откуда слышались жизнерадостные слова.
У тех, против кого было много неопровержимых улик, конец был печален. Военнопленные приняли все меры, чтобы ни один предатель не убежал из лагеря.
Пришли с повинной финны. Рыжий стал на колени, но его выгнали из барака. Мецале и тем солдатам, кто относился по-человечески к военнопленным, по их просьбе, дали справки, подписавшись под ними.
Вскоре из Союзно-контрольной комиссии приехали советские офицеры. Их в новой форме видели первый раз, но не она интересовала военнопленных, а люди, советские люди, которые рассказывали о работе и жизни родины. Они отвечали на все интересующие вопросы, которых было очень много, всем хотелось узнать все сразу. После беседы, начинают заменять обмундирование. Подходят машины, и военнопленных везут к железнодорожной станции.
Утром 26 октября 1944 года военнопленные из Петсамо-Никелевого рудника вступили на родную землю. Приняли их пограничники. Военнопленные это предвидели раньше, иначе нельзя поступить. Кто знает, нет ли среди них человека, завербованного контрразведкой финнов или другими государством?
Когда выкрикнули фамилию Леонида он произнес:
— За три года слышу первый раз! Свои люди вернули мне снова потерянную фамилию. Нет больше человека с номером 2326!
После возвращения из плена Леонид попросился в штрафной батальон и, когда оправдал себя в боях, был переведен в часть, в которой начинал войну. Когда весь мир услышал, что советские войска штурмом взяли логово фашизма — Берлин, и фашистское правительство перестало существовать под неудержимым напором воинов страны победившего социализма, Леонид был тяжело ранен. Он смыл то пятно, которое было на нем, и удостоен высокой награды. Остальные прошли спецпроверку и разъехались по необъятным просторам родины.