Видя, что телефон не умолкает, а женщина как будто и не собирается подходить и снимать трубку, Федор едва ли не силком подвел ее к аппарату.
– Я не хочу, – заупрямилась Людмила Калугина. – Я боюсь, в конце концов.
Федор посмотрел ей в глаза. В них был страх, преодолеть который не хватало сил. И майор как можно спокойней произнес:
– Вы поймите, ни я, ни капитан Грек не можем снять трубку. Это должны сделать только вы. И не бойтесь, мы рядом. С вами ничего не случится.
– Хорошо, – немного успокоившись, ответила женщина и, протянув дрожащую руку к аппарату, все-таки сняла трубку. Поднесла ее к уху и проговорила:
– Алло. Я слушаю? Ну говорите же? Кого вам? Сан Саныча? Какого? Извините, но вы, наверное, ошиблись номером. – Она уже хотела положить трубку, но Грек вскочил с кресла.
– Это меня. Анютка моя.
Федору хотелось плюнуть с досады. Неужели Грек не понимает, что тот, кто убил Калугина и потом побывал в его квартире, запросто могли и установить свою прослушку этого домашнего телефона. И тогда получится так, что ночью сюда никто не придет.
– Ты – идиот, Грек, – сказал Туманов усатому капитану, после того он переговорил со своей подругой.
– Наверное, да, – грустно согласился Грек.
Федор даже удивился такому сдержанному восприятию. Обычно Грек неохотно примеряет на себя подобные ярлыки.
– Анютка мне сейчас сказала тоже самое. Представляю, какой скандал теперь меня ожидает дома, – с тоской заключил Грек.
Федор посмотрел на погрустневшего приятеля капитана.
– Она решила, что у нас тут гулянка. Давай спрашивать, что за женщина сняла трубку. Приревновала видать, – вздохнул Грек.
– Ничего. Ревность только усиливает чувства, – решила Людмила Калугина поддержать приунывшего Грека.
Когда телефон зазвенел опять, Грек вскочил с кресла, бросился к столу, на котором стоял аппарат. Он уже хотел поднять трубку, но Федор Туманов резко схватил его за руку.
– Это Анютка, – сказал Грек довольно сердито. Вмешивается майор, а зря. Может, у него сейчас семейная жизнь рушится.
– А вот мы сейчас проверим, Анютка это или кто-то другой, – сказал Туманов и подал трубку Людмиле Калугиной.
– На ее вопросительное восклицание по поводу того, кто звонит, из трубки слышалось недолгое молчание, показавшееся операм, да и самой Людмиле Калугиной невыносимо томительным. Потом послышались частые гудки.
Федор достал из кармана пачку сигарет. И как Грек, не спросив разрешения у Калугиной, закурил. Хотелось как-то унять невроз. Впрочем, сама Людмила была в таком состоянии, что на эту бесцеремонность майора даже не обратила внимания. Закурила тоже.