Федор понял, просто так этот чертяка капитан не отвяжется. Что с ним поделаешь, если он привык работать в паре с лейтенантом. И без него никуда. А Федора этот Грек просто достал.
– Да звонил он, – сказал Туманов.
– Звонил? – Грек помрачнел. Не придет теперь напарник.
– В поликлинику пошел. Приболел, – соврал Федор, находя свою выдумку не очень удачной. Так ляпнул, что первое пришло на ум. А мог бы придумать что-нибудь по существенней. Да не придумал.
А Грек заулыбался, как будто обрадовавшись этому событию.
– Чего, трипачек сцапал, наш молодой жеребчик? – оскалился ехидный капитан. Всегда говорил ему, что бабы до добра не доведут.
Федор решил оградить молодого коллегу от нападок Грека. Любит Грек все пересказывать по своему. А он только и сказал, что Ваняшин приболел, а чем, это уже домыслы самого капитана Грекова, и, надо сказать, не самые подходящие.
– Ну, почему сразу такие крайности? – напустился майор на Грека. Но с того, как с гуся вода. Сидит усатый капитан и лыба до ушей.
– Николаич, потому что для нашего Лехи подцепить эту болезнь, все равно, что простудиться. Он же – бабник. И ты, майор, его не защищай. Сам это знаешь. Если, конечно, он не задумал сачкануть.
Знал бы болтливый капитан, какое дело выполнял сейчас лейтенант Ваняшин. Около восьми вечера, он позвонил Федору по телефону и доложил, что Феклистов опознал в подруге капитана Грекова ту женщину, которую видел возле его машины. И тут же потребовал отдать деньги за восемь бутылок пива, которые ему пришлось купить для Феклистова.
– Иначе он не соглашался столько времени сидеть в машине, – под конец сказал Ваняшин. На радостях Туманов пообещал Ваняшину купить не восемь бутылок пива, а целый ящик.
* * *
На другой день, заперевшись в кабинете, Туманов выложил Греку все по поводу его кудрявой подруги. Грек только хлопал глазами то на Туманова, то на молодого своего напарника. Потом остервенело сказал:
– Козлы вы! Вот кто вы. И я еще считал вас своими друзьями, – свирепо посмотрел он на Туманова, потом на Ваняшина. Они оба промолчали на такое оскорбление. Но и Грек чувствовал себя оскорбленным.
– И ты тоже хорош, – глянул он на Ваняшина с нескрываемой обидой, как на виновника всего. – Я тебя, сколько пивом угощал. А ты… – Грек безнадежно махнул рукой. – За моей спиной, на мою женщину компру собирать… Негодяи. Может, ты, Леха, ошибся?
– Да что я слепой? – возразил Ваняшин, а Грек заметил на это:
– Может, у тебя зрение малость сдвинулось. Знаешь как бывает, – поднес Грек руку к глазам и поводил ею в разные стороны, – Так смотришь, один предмет, а вот так – другой. Может, ты обознался?