— Нет, почему. На вкус знаю — вернее, знал — лет десять уже даже и не притрагивался. Лет в восемнадцать вино, пиво пробовал — не понравилось. — У Огнева было отменное здоровье, он действительно вообще не пил и к тому же был мастером спорта по вольной борьбе, о чем Мегрэ-Султанов и не подозревал. Ну не пришло ему в голову послать запрос в Спорткомитет.
— Вот тут следователь пишет о сотрясениях мозга.
— По-моему, это его перманентное состояние.
Невропатолог улыбнулась. Она уже пролистала дело и заметила, что подобного идиотизма, несвязухи в доказательствах и бессмысленности претензий со стороны «потерпевшего» давно не видела.
— У вас какое образование?
— Незаконченное высшее.
— Где учились?
— В Герцена. На английском отделении.
— Почему не закончили?
— Потерял перспективу. Стало неинтересно и ушел.
— Чем в данный момент занимаетесь?
— Прохожу психиатрическую экспертизу...
Врач снова улыбнулась.
— Конкретный ответ. Я имею в виду другое.
— Я понял. Работаю дома, занимаюсь патентоведением...
— В какой организации?
Огнев непонимающе посмотрел на врача.
— Как — в какой? В Европейском патентном бюро, естественно.
— Ага... Ясно. Женаты?
— Йес, — Дмитрию было скучно.
— Как отношения в семье?
— Замечательные.
— Дети есть?
— Да, двое... Дочка и дочка...
— Жена работает?
— Да, она журналист...
— Горячие точки? И не боитесь за жену?
— Да какие горячие точки! Единственная такая точка — это утюг. Она театром занимается, премьерами, спектаклями. У нее уже Султанов допытывался, видать, контрамарочку хочет...
— Не любите вы его.
— Вести себя надо соответственно.
— Ну, в ваши взаимоотношения мы вторгаться не имеем права.
— А жаль.
— В детстве тяжелые болезни были?
— Нет. Как у всех — свинка, ветрянка...
— Травмы какие-либо?
— Руку сломал, когда с дерева свалился. Мне лет десять было...
— Головой не ударялись?
— Не-а. И болей головных нет. Чист, как первый снег.
— Ясно. У меня все, давайте к психиатру пересядем...
Дмитрий уселся за соседний стол, невропатолог пристроилась рядом. Заполненный листок лег перед психиатром, немного странноватой женщиной лет пятидесяти.
— Так-так, вы у час Огнев Дмитрий Семенович. Наследственные заболевания имеются?
— Оптимизм. Больше нет.
Психиатр поджала губы.
— Кто-нибудь из родственников страдал?
— Только от неразделенной любви... По психиатрии — нет, точнее, не знаю...
— Что значит не знаете? — насторожилась психиатр.
— Вы понимаете, — очень серьезно начал Огнев, — я свое генеалогическое древо только с конца позапрошлого века изучил... А что там раньше было — убей Бог, не в курсе. Не обессудьте... Может, что и не углядели...