В общем, смотр шел своим чередом. Я опрашивал дружинников и сканировал их чувства, и тут произошло то, чего я никак не ожидал, но к чему всегда был готов.
- Бей!
Крик одного из наемников, кряжистого сорокалетнего мужика, который стоял в паре метров от меня, разнесся над плацем и он, быстро выхватив из ножен меч, вскинул его над головой и кинулся на меня. Одновременно с этим еще два бойца, молодые русоволосые парни, выскочили из строя, и у каждого в руке было обнаженное оружие. Они действовали четко и быстро, но я был настороже, и изображать из себя мальчика для битья не хотел.
'Убийцы!' - мелькнула в голове мысль, и не успел мой разум решить, что же ему делать дальше, как тело само отреагировало на опасность.
Правая рука согнулась в локте, и я упал на твердый грунт. Меч первого противника вспорол воздух и вонзился в землю, а я перекатился через себя, рывком поднялся на ноги и передо мной оказался второй убийца. Он хотел достать меня выпадом, но я скользнул ему навстречу, левой рукой перехватил сжимающую меч кисть противника, а правой ударил его в челюсть. Удар был хорошим. Кость треснула, и мой новый удар опрокинул его наземь. Убийца осел, а мое чувство самосохранения взвыло: 'Сзади! Берегись!'
Прыжком я ушел в сторону, обернулся и увидел третьего противника. Он свой удар смазал и, в прыжке, я обеими ногами вмазал ему в грудь. Воин отлетел назад и упал на спину. Я обернулся на первого врага, того самого, который отдал команду меня убить, и обнаружил, что его опасаться не стоит. Довмонтов и Кривич действовали четко, вдвоем насадили его на клинки, и он, истекая кровью, валялся под их ногами.
Снова я выжил, опасность миновала, и можно было бы радоваться. Но это чувство придет позже, а в тот момент я был зол, потому что на меня посмели напасть в моем логове и этим подлые твари нарушили мое душевное равновесие. За это они должны были ответить и, упав на грудь ближайшего противника, который пытался встать, я стал его избивать. Кулаки опускались на лицо убийцы и ломали его кости. Кровь убийцы летела на мою рубаху, а я себя не контролировал, и кричал:
- Кто вас послал, суки!? Кто эта тварь!? Ольгович!? Отвечать, падла!? Отвечать! Отвечать!
Однако убийца молчал. Точнее сказать, он пытался что-то выдохнуть, но у него ничего не вышло. Расплющенный в лепешку рот и сломанный нос выталкивали из себя кровавые пузыри, и вскоре он, сильно дрыгнув ногами, затих. Забрызганный красной рудой и слюнями, страшный в своем праведном гневе, я встал и направился к последнему врагу. Молодой парень, которого держали телохранители и Немой, увидел меня и попытался вырваться, а между мной и пленником встал Гаврила, который произнес: