Добчек, который тоже побывал в плену у язычников, своего князя понял правильно и отправился в непроходимые дебри, которые надежно скрывали поморян. Он отсутствовал несколько дней и Владислав уже стал думать, что верный слуга убит. Но нет. Когда крестоносцы подошли к Старогарду, осадили его, собрали катапульты и начали обстрел оборонительных валов, Добчек появился и доложил, что договорился с поморянами о тайных переговорах.
Для Владислава это известие было подобно целебному бальзаму на больное место, и князь не медлил. Под покровом темноты он тайком покинул лагерь католиков и без всякой боязни вошел в негостеприимные для чужаков леса, где под сенью вековых дубов его ждал воин языческого бога Триглава витязь Сивер из Щецина. Польский князь был знаком с этим храмовником, с которым пересекался во время боев под Пырыцей, и он знал, что если витязь дал слово не причинять ему вреда, то сдержит его. По этой причине Владислав не боялся за свою жизнь и когда встретился с языческим военачальником был с ним предельно откровенен. Он рассказал Сиверу о том, что эта война ему не нужна и неинтересна. Затем упомянул про ссору с младшими братьями, во главе которых стоит наглый Болеслав. Посетовал на то, что из всего отцовского наследства за ним осталась только Силезия и владения в Малой Польше. Ну, а затем, когда храмовник спросил, чего Владислав хочет, князь-кесарь предложил ему сделку. Венеды выпустят его войско со своих территорий и уничтожат всех военачальников польско-моравской армии, а он поклянется, что во время решающего сражения бросит своего брата на растерзание поморянам и их союзникам.
Слова Владислава шли от самого сердца, и Сивер ему поверил. Договоренность была достигнута, и католик с язычником обговорили план предстоящей битвы. После чего князь-кесарь, который воспрянул духом и уже стал строить планы на будущее, вернулся обратно в лагерь под Староградом.
Прошла ночь, и наступил новый день, который должен был изменить судьбу князя-кесаря Владислава Пяста. Утром вновь загудели ремнями и заскрипели деревом катапульты, а войска ляхов и моравов выстроились в боевые порядки. После полудня католики планировали пойти на приступ, но Владислав был уверен, что его не будет, ибо язычники уже близко и вскоре выйдут из лесов. Поэтому стрельба катапульт князя не интересовала. Его войско уже собрало свои пожитки и втихую подготовило обоз для похода. Тысячники, все как один, преданные князю-кесарю люди, подозревали, что творится нечто странное, но истину среди ляхов знали лишь двое, Владислав и Добчек.