— Я постарался сохранить всё, привезённое сюда, в том состоянии, в каком оно было доставлено, доктор Уотерхауз.
— Ни один стряпчий не выразился бы осторожнее, — пробормотал Даниель.
— Простите, сэр?
Даниель спустился на лестницу, придерживаясь за стену, чтобы не закружилась голова.
— Вы полностью оправданы, — сказал он. — Сова не запылилась.
— Спасибо, доктор Уотерхауз.
Даниель сел на верхнюю ступеньку. Теперь, глядя между колен, он отчётливо видел лицо Анри Арланка. На чердаке царил полумрак, но стены нижнего этажа были выкрашены белым. Сквозь раскрытые двери наверх проникал свет из окон, освещая Анри безжалостно, словно экспонат на предметном столике микроскопа. Вид у него был определённо встревоженный.
— Давно вы здесь служите, Анри?
— С тех пор, как вы сюда въехали, сэр.
Даниель немного опешил, потом сообразил, что «вы» в данном случае означает «Королевское общество».
— Я хочу сказать, в этом доме я с самого начала, сэр.
— Когда мы переезжали сюда, наверное, было много… мусора? В Грешем-коллежде, я хочу сказать.
На лице Анри отразилось явное облегчение.
— О да, сэр, больше, чем можно вообразить.
— Целые телеги?
— Да, сэр, его вывозили десятками телег, — подтвердил Анри с гордостью человека, выполнившего трудную работу.
— И куда его вывозили?
— Н-не знаю, доктор Уотерхауз. Приходили старьёвщики, выбирали, что получше, и продавали медникам.
— Я понял, Анри. Более того, я согласен, что ни вас, ни кого другого нельзя спрашивать, куда делся мусор после того, как телеги скрылись из виду. Однако у меня есть один вопрос, и я попрошу вас сколь возможно напрячь память.
— Постараюсь, доктор Уотерхауз.
— Когда освобождали Грешем-колледж, выбрасывали мусор, а ценности доставляли сюда, не вывозили ли мусор и ценности из других мест?
— Из других мест, доктор Уотерхауз?
— Гук. Мистер Роберт Гук. Он мог припрятать что-нибудь в Бедламе, или в пристройках к особняку лорда Равенскара, или в Коллегии врачей.
— Почему там, сэр?
— Он их строил. Или в соборе святого Павла, или в Монументе Пожару — к ним он тоже приложил руку. Он мог спрятать там что-нибудь, как белка прячет орехи, и, как беличьи запасы частенько находят другие…
— Я не помню, чтобы вещи привозили из Бедлама или из других мест, кроме Грешем-колледжа, — твёрдо отвечал Анри.
Лицо его горело. Он простодушно угодил в западню, которую Даниель расставил, произнеся слово «мусор», но понял это задним числом и не испугался, а разозлился. Даниель тут же почувствовал, что злить Анри не стоит, поэтому объяснил более мягким тоном:
— Дело в том, что Королевское общество значительно опередило все академии мира, и то, что для нас мусор, почиталось бы ценностью в более отсталой стране; в качестве дружеского жеста по отношению к этим государствам мы могли бы отправить туда то, в чем не нуждаемся сами.