– А то ты не понимаешь?
– Ну, объясни мне, скудоумному, зачем тебе ствол, когда мы все рядом?
– Серый, ствол мне за тем, что никто из нас не имеет права в плен попадать, вот зачем! А «эйчпи» ты мне сейчас взведешь и, на предохранитель поставив, отдашь. А то с одной рукой я даже патрон толком дослать не смогу!
Не знаю, то ли моя горячность была тому причиной, а может, Сережа просто прислушался к моим доводам и счел их логичными, но после небольшой паузы он отошел от меня, перегнулся через перегородку, отделявшую наш отсек от передних сидений, и вернулся назад уже с пистолетом.
– На! – Звонко лязгнул затвор. – Только ты так с ним под подушкой и будешь спать?
– А кобуру ты что же не захватил? – Я поставил «браунинг» на предохранитель.
Чертыхнувшись, док снова полез на переднее сиденье.
* * *
Кировский район Могилевской области БССР. 17 августа 1941 года. 4:30
Денис Кудряшов считал, что ему невероятно повезло. Ну еще бы, в отличие от десятков своих сослуживцев-одногодков, он не пропал безвестно во время отступления, не метался панически, бросаемый не знающими обстановки командирами на затыкание очередного вражеского прорыва, а вел полную захватывающих приключений жизнь партизана-диверсанта. Сам Денис, несмотря на позывной Дед, так, скорее всего, свои бы ощущения не описал – молод еще, не привык к точным формулировкам. А вот командир снайперской группы оценивал настроение своего подчиненного именно так. И именно поэтому Люк, как мог, старался воспитывать «молодого» и не считал себя вправе спускать ему даже мельчайшие нарушения и небрежение службой. Сейчас, к примеру, Саша пропесочивал Деда за излишний энтузиазм:
– Ну какого ты на дерево полез, я тебя спрашиваю?
– Товарищ лейтенант, там обзор лучше и сектор для «работы» больше, – чуть слышно, поскольку воспитательная беседа велась шепотом, оправдывался Кудряшов.
– Сектор – это, блин, хорошо, но перед тем, как на дерево лезть, хоть бы на компас посмотрел, если твой диагноз – топографический кретинизм. Это дерево почти на опушке, и, как только солнце встанет, ты будешь главным актером в театре теней! Это ты понимаешь?
– Понимаю, тащ лейтенант, – мямлил Кудряшов, попутно пытаясь прикинуть, слышит ли, как идет «воспитательный процесс», еще один член их тройки – сержант Юрин. Однако, даже если последний и был где-то рядом, разглядеть его Дэну, как называли его все «старики» группы, не удавалось, так что, смирившись, он решил сосредоточиться на том, что ему втолковывал непосредственный начальник:
– …от тебя сейчас не эпическое геройство нужно, а занудная работа. Понял? Ты думаешь, почему ни командир, ни я, ни Сергеич никогда не говорим «победить», «убить», «уничтожить», а?