Противник без особых усилий и часто незначительными силами прорывал стык наших частей, создавал фланги в боевых порядках обороны, вводил в прорыв танки и мотопехоту и подвергал угрозе окружения части боевого порядка наших войск, ставя их в тяжелое положение.
Ставка приказала:
1. Возложить полную ответственность за стыки частей на командиров соединений, которым они непосредственно подчинены.
2. Вести непрерывную и особенно тщательную разведку на стыках частей (соединений).
3. Создавать на стыках частей и соединений устойчивую, глубокую оборону с широким применением противотанковых и противопехотных заграждений.
4. Создавать на стыках полосу сплошного огневого заграждения путем организации перекрестного пулеметного, минометного и артиллерийского огня частей, действующих на фронте и расположенных в глубине.
5. Располагать за стыками резервы и контратаками уничтожать прорвавшегося противника.
6. Держать стыки боевых порядков под постоянным и личным контролем старших начальников.
Ставка требует от командиров всех степеней исключительного внимания к стыкам, их прочного обеспечения и величайшего упорства в борьбе за них.
По поручению Ставки Б. ШАПОШНИКОВ.
5.8.41 г.
Взгляд со стороны. Бродяга
Бобруйский район Могилевской области БССР. 16 августа 1941 года. 5:05
Вошли мы хорошо: Люк для надежности от поленницы топор прихватил, я решил не жадничать и ресурс доживающего последние выстрелы глушака не экономить, так что «наган» в правую, а ножик в левую – и вперед, десантнику нашему спину прикрывать, ну и подчищать, если у него времени чисто сработать не хватит.
Немцы спросонья даже и не поняли, что это такое на них свалилось!
Чуть не подпрыгнув, тезка обрушил топор на башку задремавшего на табурете у стола фрица, я прострелил голову не вовремя проснувшемуся унтеру, лежавшему на лавке. Еще четыре удара топором, пара выстрелов, и противники практически закончились.
В Фермере и Арте сомневаться тоже не приходилось, а потому выстрелы, еле слышно долетевшие сквозь кавардак и тарарам, устроенные Сашкой, пока он добирался до последнего немца, юркнувшего под стол, меня не на шутку встревожили.
Еще больше встревожили раздавшиеся спустя минуту в рации матерные выкрики командира, звавшего Дока.
– Саня, я туда, а ты прибери тут пока! – попросил я Люка и выскочил на улицу.
У черного лимузина наш врач хлопотал над Артом, а рядом молча стоял Фермер.
«Херово дело! Вон как Шура ремень стиснул, костяшки все белые!»
– Что? Как?
– Один хитрый оказался – пистолетик маленький чуть ли не в трусах спрятал, – мрачно ответил он. – Две пули – в голову и в плечо… Серега! Что там?