…Еще часа полтора мы двигались в нужном направлении, варьируя скорость от полной неподвижности до «сумасшедших» десяти километров в час, пока наконец не застряли. Я даже в встал в кузове и, вооружившись биноклем, принялся вглядываться в происходящее впереди. Насколько хватало глаз, пятнистая лента запрудивших шоссе колонн оставалась неподвижна. Причем вдалеке, километрах эдак в трех, уже и пыль, непременный спутник всех передвигающихся по здешним дорогам, успела осесть, что могло значить только одно – встряли мы надолго.
– Господин обер-лейтенант! Господин обер-лейтенант! – окликнул меня незнакомый голос.
Повернувшись на звук, я увидел молоденького летеху-пехотинца. Весь покрытый белесым налетом дорожной пыли, с красными воспаленными глазами, с обкусанными губами, он тем не менее демонстрировал правильную уставную стойку, что выдавало в нем новичка, поскольку, как я успел заметить, немцы, потусовавшиеся пару месяцев на фронте, ведут себя куда как свободнее.
– Да, слушаю вас, лейтенант?
– Что там впереди, господин обер-лейтенант? – Парень облизнул растрескавшиеся губы.
– Похоже, пробка.
– Как думаете, это надолго?
– А черт его знает! Но, кажется, что да. А вы куда-то торопитесь, лейтенант?
– Уже нет, господин обер-лейтенант, но мне важно понять, могу я отдать солдатам приказ хотя бы тенты натянуть. Мы уже четвертые сутки на марше и на нормальный постой вставали три дня назад.
«Ух ты, какой заботливый! Что же ему порекомендовать? С одной стороны, если оставить их жариться на солнышке, они окончательно вымотаются, с другой – надо маскировку соблюдать…»
– Давайте команду встать лагерем, лейтенант. Часа три мы точно простоим.
– Спасибо, господин обер-лейтенант! – Козырнув, летеха устало потрусил к своим, не менее уставшим и также запыленным до полной неразличимости погон и петлиц солдатам.
«Эх, жаль, принадлежностью не поинтересовался! – сокрушенно подумал я, понимая, что снова звать пехотинца будет странно. – Хоть какие разведданные… Не, пока быстро ехали, удавалось засекать, кто движется по этой трассе к фронту, а как встряли, так все – одни и те же рожи вокруг. И провернуть тот трюк, что мне удался в похожей пробке у Борок несколько часов назад – переодеться из офицера в унтер-офицера фельджандармерии да и пройтись вдоль шоссе, запоминая номера частей и их принадлежность, в данной ситуации вряд ли получится. А дело нужное, ведь, того и гляди, наши знания о войне станут неактуальными, а реальная разведка – дело полезное всегда. Вот черт! Сколько раз говорить-то нужно?!» – Семен, врач из ВВС, вылез по пояс выше борта и закурил. Но сигарету держит не как я учил и как немцы обычно держат – между большим и указательным пальцами, а на американский манер – между указательным и средним! Так спалиться недолго, тем более что именно за такие вроде бы мелочи глаз сразу цепляется. Выругавшись матерно по-немецки, чем привлек его внимание, погрозил нарушителю кулаком, после чего Сема торопливо забычковал только что закуренную сигарету о борт нашей колымаги и, аккуратно спрятав окурок в нагрудный карман, юркнул вниз.