Чуть поодаль от помоста с роялем вдоль стены разместился огромный плюшевый диван, служивший насестом для скучающих в ожидании клиентов девиц различных национальностей и столь же различных внешних данных. Слева от дивана простиралась широкая лестница с массивными перилами, ведущая на второй этаж.
Появление матросов внесло некоторое оживление в размеренную скуку рабочего вечера. Пианист, безошибочно определив национальность гостей, принялся наигрывать бравурный русский марш, костлявая хозяйка выудила из запаса своих личин самую приветливую, часть девиц, покинув диван, принялась дефилировать перед столиками, выпячивая свои прелести и зазывно улыбаясь.
Войдя в зал, Корено, потянув Троцкого за собой, сразу направился к стойке. Удивляя друзей, мадам поприветствовала их пусть и на ломаном, но русском языке, и тут же стала расписывать, насколько хороши ее девочки и насколько дешева и прилична выпивка в ее заведении.
Коля, жестом остановив водопад словоизлияний, ткнул пальцем в направлении наиболее симпатичной девицы, после чего опять же молча указал на Троцкого и, достав из кармана старомодный кожаный кошель, высыпал на стойку несколько монет. Девица, выбранная Николаем, подбежала к мадам, получила от нее ключ, подхватила Троцкого под локоть и, что-то радостно щебеча на жуткой смеси английского и французского, потащила его на второй этаж.
Втащив Льва наверх, девица втолкнула его в комнату и резво застучала каблучками, спускаясь вниз, чтобы через несколько минут вернуться в комнату с парой бутылок игристого вина и маленькой корзинкой фруктов.
Увидев, что его временная подруга вернулась, Троцкий отвесил девушке церемонный поклон, после вдруг встал на одно колено и, поцеловав ей руку, произнес по-французски: «Мадемуазель! Вы прекрасны и обворожительны!» Девушка, раскрыв от удивления рот, рухнула на банкетку.
Через пару часов Лев вышел из комнаты, и устало, но очень довольно улыбаясь, неторопливо спустился в зал. Слегка заплетающейся походкой подошел к столику, где его уже ждал Корено, плюхнулся на стул и плеснул в стакан вина из стоящей на столе бутылки.
– Ну и как? – азартно спросил Николай, еле дождавшись, пока Троцкий допьет вино. Лев самодовольно улыбнулся и молча поднял большой палец вверх в одобрительном жесте.
– От тож! – улыбнулся Корено. – Я сразу понял, что она тебе по нраву придется. Ты допивай, а как остальные подтянутся, на пароход возвращаться будем.
А утром того же дня, когда моряки уже вернулись на свое судно, девицы из борделя, закончив свою ночную смену, собрались в зале немного посплетничать за бутылкой-другой вина. Темой дня стал рассказ девушки, на краткое время скрасившей досуг Троцкого. Поминутно всплескивая руками и иногда заикаясь от волнения, та рассказывала подругам, как Лев целовал ей руки и осыпал комплиментами. Апофеозом послужила новость, что молоденький клиент, не тратя сил на пошлости, все оплаченное время читал девушке стихи. По большей части совершенно непонятные, но ужасно красивые. Товарки ахали, охали и возмущались, что в приличных заведениях проходу не стало от клиентов с подозрительными привычками, ведущими свою историю не иначе как от Содома с Гоморрой. При этом всем было ясно, что каждой из них до смерти хотелось оказаться на месте подруги Троцкого, чтобы хотя бы ненадолго, ощутив себя женщиной и леди, позабыть о своем ремесле.