Сейчас Анна с оправданной горечью подумала о том, что если кто и заслужил наследство Дика Моллена, так это она сама. Ведь это ей удалось обмануть судебных приставов, что помогло Дику не только выйти из тюрьмы под залог, но и, похоже, позволило сколотить (хотя и нечестным путем) начальный капитал за счет продажи украденной им табакерки и камей. Что ж, такова жизнь, полная разочарований и горечи, и даже время не смывает эту горечь.
Анна поднялась с кресла.
– Я принесу вам адрес, – сказала она и предложила любезным тоном: – Может, хотите выпить чего-нибудь освежающего? – Заметив появившуюся на лице визитера легкую улыбку, она торопливо добавила: – Чашку чаю?
Улыбка исчезла с лица Стивенса, он покачал головой.
– Весьма любезно с вашей стороны, но не хочу вас беспокоить. Позавтракал я поздно, в отеле меня ожидает обед, да и кеб стоит на улице. – Он снова улыбнулся.
Анна вышла из комнаты, заметив Мэри, метнувшуюся к кухонной двери. В кабинете она отыскала на столе письмо Бесси и переписала на листок бумаги ее фамилию и адрес. Вернувшись в комнату, отдала листок Стивенсу.
– Благодарю вас, мадам, премного вам обязан. – Он взглянул на адрес, и брови его взметнулись вверх. – Графиня. Вот это да! Не думаю, что две с половиной тысячи для нее так уж много значат.
Проводив гостя, Анна направилась в кабинет. Выскочившая в прихожую Мэри услышала стук двери, постояла немного, вздохнула и вернулась на кухню. Кабинет был единственным местом в коттедже, куда служанка никогда не вторгалась. И когда мисс Бригмор находилась в кабинете, ее нельзя было беспокоить, это уже стало неписаным законом. Мэри села за кухонный стол и, положив на него натруженные руки, крепко сцепила пальцы. "Надо же, – сокрушенно думала она, – две с половиной тысячи получит эта Бесси, которая за многие годы ни строчки не написала отцу. Ох, какая несправедливость!"
Дверь распахнулась, в кухню вошла Барбара. На ней было длинное пальто, голова укутана шалью.
Мэри быстро вскочила и бросилась к ней со словами:
– Ох, мисс Барбара, я вас заждалась. Садитесь, согрейтесь. – Она подвела Барбару к плите и осторожно, словно раздевая ребенка, стянула с ее рук перчатки, сняла шаль с головы. Затем усадила на стул, а сама опустилась перед Барбарой на колени и принялась растирать ей руки. – Ох, вы же совсем замерзли, а это и вам вредно, и… – Мэри удержалась, чтобы не сказать: "ребенку, которого вы носите в себе". – Ходить быстро, чтобы согреться, вы не можете. И вообще, вам не следует выходить на улицу, во всяком случае, в такие дни, как сегодня. Подождите, пока станет тепло.