– Теперь я не могу выйти замуж за Дональда.
– Что? – Мэтью сжал ее ладони в своих. – Но ты должна, должна выйти за него. Ты – вся его жизнь, для него во всем мире не существует никого, кроме тебя. Я очень хорошо знаю брата. Да, он властный, надменный, но к тебе он испытывает искренние и глубокие чувства.
Вспышка молнии осветила убогую комнату, заставив девушку вновь прильнуть к Мэтью с такой силой, что он опрокинулся на пол. А когда прозвучал гром, раскат которого, казалось, ворвался в дом сквозь открытую дверь, Констанция буквально вжалась в тело Мэтью. И уже никакая сила не могла помешать тому, что неизбежно должно было случиться…
Они лежали на голом полу, в костре потрескивали дрова, дождь стучал по черепице, залетая в окна и дверь. Как ни странно, но протестовать, хотя и робко, попытался Мэтью. Нет! Он не мог поступить так подло по отношению к Дональду. И даже когда ладони Мэтью начали ласкать податливое тело Констанции, разум продолжал умолять его остановиться, но было уже слишком поздно.
Да, слишком поздно. И когда молния вновь осветила комнату, прозвучавший крик Констанции был вызван не страхом, а страстью и болью, пронзившими ее тело.
Все закончилось. Мэтью перекатился на спину, закрыл лицо ладонями и застонал. А Констанция лежала с закрытыми глазами, не шевелясь и почти совсем не дыша, как бывает у людей, умирающих во сне.
Внезапно дыхание вернулось к ней. Мэтью резко повернулся к девушке и заключил ее в объятья.
– О, Констанция! Любимая.
Но она не обняла Мэтью. Даже когда снова прогремел гром, девушка не прижалась к нему. У нее просто не было сил, ей казалось, что тело больше не принадлежит ей. Еще несколько минут назад она была девушкой, невестой, которая боялась грозы. А теперь уже изменилась настолько, что даже может спокойно слушать раскаты грома.
Словно прочитав ее мысли, Мэтью заглянул ей в лицо и торопливо заговорил:
– Прости меня. Боже мой, прости меня, Констанция. Ты постараешься забыть об этом, да? Забудь обо всем. Если Дональд узнает, он убьет меня. Да, убьет. – Мэтью кивал головой, словно опровергал невысказанные возражения Констанции. – Он перережет мне глотку, как делает это со свиньями. Господи! Если бы только это был не Дональд. Я не хочу причинять ему боль, ни в коем случае не хочу.
Констанция мягко отстранила юношу и привела в порядок свою одежду.
– Теперь я не могу выйти замуж за Дональда, но… я могу выйти за тебя, Мэтью. Я буду ухаживать за тобой, ты получишь свою долю за ферму, и мы сможем уехать, чтобы сменить климат.
Мэтью присел на корточки и закрыл лицо руками. Когда он отважился вновь посмотреть на Констанцию, то медленно произнес: