Читателю уже известно, что граф сидит в своей библиотеке, что ему сорок с лишним лет и что он еще не совсем разорился. Что его заботит? Конечно, сложные денежные обстоятельства — долги, опутавшие его, разбившие его надежды, отравившие его существование. Многим было известно о его положении, но никто, кроме него самого, не знал о той мучительной боли, которую он носил в своем сердце день и ночь.
Было время, когда благодаря экономии и рассудительности он еще мог бы все поправить, но граф уже лишился прежнего самообладания и боялся смотреть в будущее; он отгонял от себя все заботы и увеличивал и без того огромный список долгов. Разорение приближалось семимильными шагами. Такие печальные мысли волновали графа в ту минуту, когда он молча смотрел на груду зловещих бумаг, разбросанных по столу.
Затем он задумался о своей прошлой жизни. Женился он по любви; графиня терпеливо сносила его недостатки, никогда не жаловалась на его беспечную светскую жизнь и была прекрасной матерью для их единственной дочери. Графиня умерла, когда ребенку минуло двенадцать лет, а граф до сих пор не переставал сокрушаться о том, что у него не было сына, — быть может, он нашел бы тогда средство выпутаться из затруднительных обстоятельств.
— Милорд, — прервал его размышления появившийся в эту минуту слуга, — вас желает видеть какой-то господин. Вот карточка, милорд.
— Мистер Карлайль из Вест-Линна! — простонал граф и почувствовал сильную боль в ноге. — Что ему нужно? Попросите его войти.
Слуга удалился и почти тотчас вернулся в сопровождении мистера Карлайля — темноволосого мужчины лет двадцати семи, статного и очень высокого. На бледном, с правильными чертами лице молодого человека особенно выделялись темно-серые глаза с длинными густыми ресницами. Несмотря на то что отец его был простым адвокатом, он сумел дать сыну хорошее образование. Окончив курс в Регби, молодой Карлайль перешел в Оксфорд. Итак, он без стеснения, с уверенностью человека, приехавшего по делу, подошел к графу.
— Очень рад, — поприветствовал граф гостя и любезно протянул ему руку. — Как видите, по милости моего злейшего врага — подагры — я не могу встать, не испытав страшной боли… Прошу вас, присаживайтесь. Вы давно в Лондоне?
— Я только что приехал из Вест-Линна с единственным намерением — встретиться с вами.
— Чем могу быть полезен? — осведомился граф с некоторым беспокойством, так как у него мгновенно мелькнуло подозрение, что Карлайль подослан кем-нибудь из его многочисленных кредиторов.
Придвинув стул поближе к графу, молодой человек сказал: