Правая рука старшего хранителя порядка потянулась к нагрудному карману мундира, но тут товарищ прошептал ему нечто, будто увещевая. Он тоже был полицейским, однако отличался большей человечностью. К тому же доктор Керван спас жизнь его сестры неделю тому назад.
— Оставь в покое наручники, Демпси, — прошептал он.
— Оставь в покое наручники, Демпси, — повторил за ним доктор, чуткое ухо которого уловило шепот, — я готов пойти всюду, куда вам будет угодно меня вести.
Странная перемена произошла с его лицом и голосом. Казалось, его обдало резким холодом внезапно проснувшегося сознания, и он, по-видимому, впервые осознал опасность своего положения. Ему представились ужасный гнет всех улик, скопившихся против него, и страшная опасность, в которой он оказался, — опасность заключения в тюрьму, суда, даже, может быть, позорной смерти, которая могла последовать за этим. Неудивительно, что дрожь ужаса пробежала по его телу, но уже в следующую минуту Керван взглянул в лицо надвигающейся беде с осознанной смелостью невиновного — или с отчаянием ищущего выход преступника.
— Если вы готовы, сержант, то и я готов, — почти спокойно произнес он.
В его голосе не слышалось ни малейших признаков страха, в походке не было заметно ни толики нерешительности, когда он зашагал рядом со своим конвоиром по мирной, залитой лунным светом тропинке в парке, где цветы наполняли воздух благоуханием, а бегущий ручей — пробуждающим мечты нежным журчанием. Второй полицейский остался на время одиноким сторожем при убитом хозяине этого восхитительного местечка.
* * *
Поль Бек наслаждался ранним завтраком по давно установившейся традиции в собственной уютной квартирке в одном из самых лучших кварталов Димингтона, когда был напуган быстрым нетерпеливым стуком в дверь гостиной. Прежде чем он успел сказать «войдите», Фрэнк Вольфингтон ворвался в комнату, восклицая от самой двери:
— Как я рад, что застал вас, мистер Бек!
— Что случилось? Не преследуют ли меня за какое-нибудь убийство? — ответил Поль Бек шутливо.
Затем, когда он повернулся к посетителю и увидел его лицо, вся его веселость мгновенно улетучилась. Было довольно трудно узнать обычно жизнерадостного Фрэнка Вольфингтона во взволнованном молодом человеке, который так стремительно влетел к нему в комнату. Бек уже некоторое время знал его как самого веселого и популярного молодого представителя светского общества Димингтона, который мужественно старался заставить всех забыть репутацию скупого, жестокосердого старика — своего отца, Карвеля Вольфингтона.
Элегантная наружность Фрэнка Вольфингтона, его золотистые кудри и искрящиеся радостью голубые глаза возбуждали зависть молодых людей и восторг девушек на каждом собрании городской молодежи. Никто до этого дня не видел Фрэнка Вольфингтона серьезным или взволнованным.