— Я не возьмусь за это дело! Я не могу взяться за него, — ответил мистер Бек с холодной решимостью. — Разве вы не понимаете, почему я не могу этого сделать? Вы лучший друг Кервана, однако даже вы не можете скрыть своего сильного подозрения относительно его виновности. Улики против него неопровержимы. Я знаю мисс Мелвилл как самую милую девушку в Димингтоне. Неужели вы думаете, что я мог бы спокойно взяться за это дело и благодаря какой-нибудь недоработке закона или его особому толкованию спасти убийцу от виселицы и дать его в мужья прелестной молодой девушке? Это было бы настоящим преступлением.
— Но ведь каждый человек считается невиновным до того момента, когда судом будет неопровержимо доказана его вина, — не так ли говорят адвокаты?
— Чепуха! — нетерпеливо выпалил мистер Бек. — Я не намерен заглушать голос своей совести различными отговорками на жаргоне законников. Я не мог бы этого сделать, даже если попытался бы. Если бы я и согласился принять участие в этом деле, то помог бы повесить вашего доктора Кервана, а я этого вовсе не желаю.
Тщетно Вольфингтон пытался поколебать его решение. После получаса напрасных уговоров, просьб и приведения различных доводов он ушел в отчаянии, чтобы поразмыслить, нельзя ли предпринять что-нибудь еще. Мистер Бек и не пытался продолжать свой завтрак. Он бросился в удобное кресло, пытаясь собраться с мыслями, поскольку пребывал в полнейшем смятении. Но сквозь ужас и сумятицу в мыслях раз за разом всплывало смутное предположение: «А что, если, в конце концов, доктор Керван все же не виновен?»
Для него положительно стал спасением вновь раздавшийся в его дверь стук, на этот раз очень тихий и робкий.
— Войдите! — воскликнул хозяин дома, повернув голову к двери, но не поднимаясь с места.
Однако в следующую же минуту он уже стоял на ногах, вытаращив глаза от изумления. В дверном проеме, словно в раме, вырисовалась фигура девушки, самой очаровательной, какую когда-либо видел человеческий глаз. Юное лицо покрывала смертельная бледность, алые губки были плотно сжаты и изредка слегка подрагивали, небесно-голубые глаза источали отчаянную, страстную мольбу.
— Мисс Мелвилл! — это было все, что он смог произнести.
— Да, я пришла сама, — тихо произнесла диковинная гостья, отвечая не столько на его слова, сколько на взгляд. — Я знаю, что мне вы не откажете.
Он печально покачал головой.
— Я не могу, — прошептал Бек, — уверяю вас, не могу. Разве мистер Вольфингтон не сообщил вам этого?
— Сообщил! Он сказал, что мне незачем идти к вам, поскольку вы тверды и холодны, как скала. Но я вас лучше знаю — я знаю, что вы не позволите моему жениху погибнуть так ужасно, не протянув ему руки помощи. Я уже перенесла достаточно горя. Я чувствую, как схожу с ума от всего этого ужаса. Он не виновен, ах, поверьте мне, не виновен! — воскликнула несчастная с жалобной настойчивостью. — Его сердце принадлежит мне, я это знаю. Он столь же способен совершить подобное дело, как и я сама. Неужели вы не спасете его для меня?