— Послушайте, племянник, — сказал он, — вы, кажется, сказали, что ваше состояние равняется десяти тысячам фунтов.
Я еще раз подтвердил свои слова. Он прокашлялся, чтобы выиграть время и собраться с мыслями. Заметив, что я опорожнил свой стакан, он наполнил его снова и опустился в кресло.
— И мне кажется, вы сказали, что вы совершенно одиноки, мой мальчик?
— Совершенно. Пока я сегодня утром не встретился с вами, я не знал, есть ли у меня хотя бы один родственник. А разве, кроме вас, есть еще кто-нибудь?
— Ни души — одна только Гвендолин.
— Гвендолин! — воскликнул я. — Кто это?
— Моя дочь, ваша двоюродная сестра. Мое единственное дитя! Хотите ее увидеть?
— Я и не подозревал, что у вас есть дочь. Конечно, я хочу ее увидеть.
Сэр Уильям встал из-за стола и позвонил. Вошел старик слуга.
— Скажите своей жене, чтобы она позвала мисс Гвендолин.
— Мисс Гвендолин, сэр! Вы именно это хотели сказать?
— Черт вас возьми! — закричал старый эсквайр, придя в ярость. — Сейчас же позовите ее, или я вам голову разобью!
Без дальнейших возражений старый слуга вышел.
— Хороший слуга, но бессовестный негодяй. Вы непременно должны увидеть мою красавицу дочку. Ха-ха! Он думал, что вы ее напугаете. Ха-ха-ха!
Было что-то дьявольское, зловещее в выражении лица и смехе этого полусумасшедшего человека. Какова его дочь? Как ей живется в этой кошмарной обстановке? Пока я думал над этими вопросами, раздались шаги: в комнату вошла старая женщина и почтительно остановилась в дверях. Дядя встал и прислонился спиной к камину, заложив руки за спину с тем же дьявольским выражением лица.
— Где моя дочь?
— Сэр, вы правда приказали привести ее?
— Конечно! Где она?
В ответ старуха вышла и обратилась к кому-то стоящему в соседней комнате: «Войди, дорогая… Ничего, ничего, входи». Но девочка не двинулась с места. Тогда старая служанка, по-видимому, привела ее насильно.
Тогда… но я даже затрудняюсь передать это. Как описать существо, которое появилось в комнате? Она — если только ее можно было так назвать — была футов трех роста, одета в старое выцветшее платье. Волосы спутанной гривой торчали на голове, глаза были слишком велики для ее маленького лица. Большой пучок волос торчал на одной щеке этого несчастного существа. От столь ужасного зрелища у меня мурашки побежали по спине. Но самое отвратительное во всей этой сцене было поведение ее отца, которого охватила какое-то нечеловеческое, безумное веселье.
— Вот-вот, — закричал он, — есть ли еще у кого-нибудь такая забавная дочка? Разве это не сама красота? Разве она не достойна стать невестой принца? Разве она не наследница всего этого поместья? Ведь это же настоящее воплощение красоты! Но уведите, уведите ее, пока я не сказал чего-нибудь лишнего!