Мы стоим над соляными бассейнами в Энфе, и нам грустно от этого зрелища. Зеркала ослепли, перестали жужжать веретена, настал конец романтичным посиделкам. Ветер больше не нашептывает свои сказки холмикам искристой соли. Меж лопастей ветряков продеты цепи с замками. С моря тянет приятный ветерок, солнце светит, как у нас в конце угасающего лета. По здешним условиям добычи соли такое солнце непродуктивно, его можно считать ушедшим в отпуск. Бассейны тоже на отдыхе. В них валяется разный мусор, совершенно неожиданный для всякого, кто привык употреблять соль в пищу: камни, утонувшие ночные бабочки, обломки веток, сухая трава, раковины. Вот валяется старая банка. Расползшееся от нее ржавое пятно никак не вяжется с представлением о белоснежной соли.
Господин Туфик Наами, с которым мы вчера познакомились в Триполи, утешал нас тем, что можно будет еще найти одного-двух рабочих, высыпать в часть бассейнов несколько мешков соли, а затем собрать ее перед объективом кинокамеры. Нет, нет, с мыслью заснять фильм о том, как собирают соль, придется проститься. Лопасти ветряков все равно вращать никто не будет, а ослепшим зеркалам не вернуть их блеска. Мы прозевали сезон, и теперь нам остается лишь пройтись по гребням стенок, разделяющих бассейны, посмотреть на глубокие бассейны в верховье каскада, где летом вода, поднятая ветряками из моря, подогревается и затем стекает в нижние отделения.
Сегодня их заполнила вода дождевая…
Ни господин Наами, ни его друзья не имеют точного представления о том, какова площадь испарения всех бассейнов. Некоторое время они по-арабски толкуют об этом между собой, и становится очевидным, что их мнения расходятся. Тогда Наами берет информацию профсоюза солеваров и, к своему удивлению, узнает из нее, что площадь бассейнов намного больше, чем он предполагал, примерно втрое: триста тридцать шесть тысяч квадратных метров. Но пусть эта цифра никого не вводит в заблуждение: большая часть бассейнов — это крошечные заплатки, разбросанные по скалистому побережью. В каждом из них не более восьмидесяти квадратных метров. Дно покрывает слой цемента, цементом же обмазаны и сложенные из камня стенки высотой около четверти метра. Лишь самые большие бассейны для подогрева воды, в которые ее нагнетают ветряные двигатели, как исключение достигают в длину десяти — пятнадцати метров.
Еще совсем недавно местные жители, владельцы мелких солеварен, вели ожесточенные бои с жандармами и даже, с вооруженными солдатами, которые были направлены сюда, чтобы разрушить бассейны. Никогда не скажешь, что в ходе истории вокруг солеварен велась такая борьба! Турки уничтожали их потому, что они угрожали турецкой соляной монополии на Кипре. Во времена французской оккупации ливанские солеварни пришлись не по вкусу французским экспортерам соли, и те добились от своего правительства посылки в Каламун, Энфе и Батрун, главные районы добычи соли, солдат с кирками. И лишь в период, когда оккупированной оказалась сама Франция и в Ливане стал ощущаться недостаток соли, владельцам солеварен было разрешено восстановить разрушенные стенки бассейнов и запустить ветряные двигатели.