— Ее туфли.
— Туфли?
Физиономия Матиаса больше не походила на маску манекена. Но вряд ли выражение его лица изменилось в лучшую сторону. Теперь он смотрел на меня так, словно представлял, как я буду выглядеть в рубахе с очень длинными рукавами, обернутыми несколько раз вокруг тела и завязанными на спине очень крепким узлом.
— Ее туфли! — с вызовом подтвердила я.
И это было чистой правдой: туфли Арлин сыграли роль подсказки. Последний раз я надевала шпильки полгода назад, но, к сожалению, помню тот вечер так хорошо, словно это было вчера. В черном гофрированном платье и дорогих кожаных туфлях на высоченных каблуках я отправилась на очень шикарную и очень людную вечеринку в дом по соседству. На этой очень шикарной и очень людной вечеринке все кресла были заняты, и вообще все было занято. Невозможно было шагу ступить, чтобы не наткнуться на человека или мебель. Или на то и другое сразу.
Подозреваю, что я так хорошо помню тот вечер именно из-за шпилек. Не имея возможности присесть, я уже через час принялась переминаться с ноги на ногу, словно мне не терпелось в туалет. Потом стала раскачиваться на каблуках, делая вид, будто коктейль ударил в голову. А под конец повела себя, как Элиза Дулиттл до обучения у профессора Хиггинса: уселась на краешек стола в прихожей. Кажется, мне пришлось даже спихнуть лампу на пол. Но я решилась и на это, настолько мне хотелось дать отдых ногам.
Однако я не стала живописать Матиасу эту вечеринку. Он уже был в курсе того, как я закаляю волю по фотографии и тщусь сбросить лишних три кило. Не хватало только, чтобы он узнал, как я провела время в веселой компании, ковыляя на спицах и проклиная все на свете. Поэтому Матиасу я поведала следующее:
— Туфли Арлин — все равно что ходули. Это очень неудобная обувь ("уж поверьте мне" — чуть было не сорвалось с моего языка, но, слава богу, не сорвалось), и тем не менее она не опустилась ни в одно удобное кресло, которых в гостиной было предостаточно. Арлин упорно стояла. Вот я и подумала: она чем-то сильно озабочена, настолько сильно, что забыла о своих ногах.
Секунду Матиас молчал, а затем его губы медленно раздвинулись в улыбке и в уголках глаз образовались морщинки. Впервые с тех пор, как мы познакомились, я видела, как Матиас искренне веселится.
— Я беседовал с Джарвисом, пока вы с Арлин были на кухне, и не вытянул из него ничего, кроме того, что уже знал, — поведал он. Улыбка стала еще шире. — Ну вы даете!
Я улыбнулась в ответ. Мне показалось, что его слова прозвучали как комплимент, хотя полной уверенности не было.