— А что потом? — перебил его Нарышкин.
— А потом, Союз развалился, базу размагничивания ликвидировали, судно перестало заходить в наш порт. Прошло почти 10 лет и вдруг, он опять появился.
— А что сам турок говорит по поводу своего длительного отсутствия? — поинтересовался Нарышкин.
— Сказал, что закончился контракт, их зафрахтовала другая фирма и они работали исключительно с Черноморскими портами, а сейчас все вернулось на круги своя.
— Ну, все логично, — констатировал Нарышкин. Он стряхнул пепел от сигареты и вновь направил свой взгляд на Павленко.
— А сейчас где «наследил» этот Челик? — задал свой вопрос Павленко.
— Да, нигде, — почти без раздумий ответил майор, — Вы же знаете нашу систему. Видимо в Черноморске нужно было кому-то отрапортовать о выявлении шпиона. И ничего не нашли лучше, чем достать дело из архива, пополнить его ничем не значащими бумажками и перенаправить в другой орган. К ним дальше претензий никаких, одни плюсы, а нам геморрой на несколько месяцев вперед.
— И что, «наружка» тоже ничего не дала? — с улыбкой спросил Павленко.
— С чего Вы взяли, что его водила «наружка»? — удивился Нарышкин.
— Обижаете, Юрий Александрович, я же не вчера родился, — усмехнулся подполковник, — Вы же искали фотографию не для того, чтобы поставить ее на столе вместе с фотографиями жены и детей.
Майор ответил улыбкой на улыбку и коротко произнес:
— Увы.
Затем он поднялся со стула и протянул руку подполковнику.
— Большое спасибо, Станислав Николаевич, за информацию, теперь буду знать, в каком направлении работать.
— Всегда, пожалуйста, — пожимая руку, ответил тот, — Если нужна будет моя помощь, обращайтесь.
— Непременно, — ответил Нарышкин и вышел из кабинета.
Вечером ровно в 20 часов он стоял напротив входа в спортивный комплекс «Посейдон». Ждать на лавочке в это время года было уже достаточно холодно, и Нарышкин стал прохаживаться вдоль автобусной остановки. По мере отсутствия Перфильева двигаться он начал значительно быстрее, пытаясь согреться, а Алексея все не было. Он пожалел, что договорился встретиться с ним здесь, а не на квартире. Спустя 20 минут ожидания. Юрий уже хотел уйти, как на ступенях комплекса, освещенного неоновыми огнями, появился Перфильев. Нарышкин не мог вспомнить, кого он больше был рад видеть — свою жену в день первого свидания или этого негласного источника. Все, что он хотел ему высказать по поводу длительного ожидания, мгновенно улетучилось. Теперь он смотрел на него, как на бога, несущего для него благую весть. По сияющему виду и гордой походке было видно, что он оправдал надежды Нарышкина.