- Кристина, пока ты только моя игрушка, будешь хорошо себя вести - станешь матерью моих детей. - Загипнотизированная взглядом, не сразу оценила слова, а когда до меня дошел их смысл, я не хуже него зашипела, с трудом не переходя на свист.
- Ты, фиолетовое чудовище, я никогда не буду ничьей игрушкой! Ты понял меня мерзкая, двуногая ящерица. Ты не сможешь заставить меня стать своей игрушкой. Я лучше сдохну прямо сейчас, но не сдамся, урод чешуйчатый.
Они в ступоре смотрели на меня, а я с ненавистью смотрела на него, не веря, что наконец научилась ненавидеть и что для этого пришлось пережить, чтобы я смогла наконец испытать настолько сильное и настолько разрушающее душу чувство и к кому. Земноводная тварь!
- Ты не станешь, а уже стала моей игрушкой, Ристин. Ты знаешь, на сантари твое имя значит мягкая. А ты не мягкая, ты такая колючая и ядовитая, может мне укоротить твой язычок, чтобы ты больше никогда не оскорбляла меня?
Он шипя схватил меня за руку и практически держал на весу. Мне показалось, что еще чуть-чуть и у него из носа дым повалит от ярости и злости на такую мелкую языкастую особу.
- Боже, ты думаешь, что можешь меня напугать? Я разучилась бояться, когда меня предал мой жених, с которым мы должны были пожениться через месяц, которого в отличие от ваших бесчувственных самок, любила, Доверяла ему, а он продал меня за долги. Я забыла, как нужно бояться, когда мой собственный отец тоже отказался от меня, испугавшись за свои деньги и шкуру, когда меня приговорили к смерти за чужое преступление собственные соотечественники, выгнав меня на смертельно опасную планету. И даже когда на Рое за мной охотились, словно за добычей на обед, я не научилась бояться. Когда морты везли на продажу и торговались с тобой, говоря обо мне, как о вещи и даже тогда, когда я поняла, что скоро перестану быть человеком, ведь ты даже это отнял у меня. Возможность оставаться человеком в любых обстоятельствах! У меня не осталось ничего, каждый оторвал от меня по кусочку, урвав то что ему было нужно, и ни разу никто не подумал обо мне. Ты знаешь, что испытываешь, когда лежишь в этом гробу и умираешь раз за разом. Нет, ты не знаешь! А ведь ты семь раз обрекал на это невинных женщин, не задумываясь об этом. А я заслужила свободу, я заслужила, то чтобы меня любили такую, какая есть. Даже такую, как сейчас! А на меньшее я не согласна.
К концу пламенной и отдающей горечью и отчаяньем речи у меня тряслись от слабости ноги, болело горло от непривычного языка и желания глотнуть водички. А интересно, они вообще пьют воду и что они едят?