Хаггинс положил руку на плечо Буна. Тот подскочил и со страхом посмотрел на Хаггинса.
— Несчастного колесуют и повесят, — сказала Ребекка.
— Если Бун начнет вырываться, пытаясь спастись бегством, на ступеньках завяжется еще одно сражение.
Но страх Тоби Буна тотчас рассеялся, и мужчины пожали друг другу руки. Хаггинс что-то шепнул Буну на ухо, и они вместе направились к выходу.
— Что это значит?
Филипп и Ребекка нашли их на заднем дворе Хокли, где после боев разделывали туши быков.
Дети увидели, как Тоби Бун передал Хаггинсу-младшему кошелек. Мужчины вновь пожали друг другу руки, потом порознь пошли досматривать бой.
— Черт возьми, я ничего не понимаю!
Шеннон воскликнула:
— Да этих Хаггинсов нужно повесить между двух собак! Вот чем объясняются многочисленные побеги из Флит: они поощряют должников бежать, а затем те платят им!.. По мнению Шеннон настало время писать петицию. Молодая женщина раздобыла бумагу и чернила и ночью начала готовить свою «бомбу». В Господском доме она, как никто другой, умела составлять фразы на безупречном английском языке:
«Достопочтенному сэру Питеру Кингу, кавалеру, лорду-главному судье суда общих тяжб нижайшая петиция от узников, находящихся за долги в тюрьме Флит».
Шеннон ограничилась хорошо аргументируемыми обвинениями в адрес обоих Хаггинсов.
Список обвинений получился впечатляющим.
Один из двадцати пяти обитателей Господского дома, которые согласились поставить под петицией свои имена, Брайлесфорд, взялся напечатать ее.
В августе 1723 года все было готово.
Шеннон и ее сообщники хотели в тот же день передать экземпляры петиции сэру Питеру Кингу и подавляющему большинству кредиторов, чьи должники сидели во Флит.
Филиппу и Ребекке вручили листовки, чтобы они распространили их на улицах Лондона вместе с двенадцатью пунктами обвинений, выдвинутых против Хаггинсов.
Знаменательной датой должно было стать четвертое сентября.
Пятого сентября разгорелся скандал. Это был настоящий взрыв!
Кредиторы осадили здание суда по делам о несостоятельности. Население встало на сторону должников. Поверенные, письмоводители и клерки готовили дела к разбирательству. В Лондоне все, от аристократов до людей с улицы, только и говорили, что о лихоимстве Хаггинсов и бесчеловечных порядках, царящих в долговых тюрьмах. «Лондонская газета», «Дейли Джорнал» и «Джентльмене Мэгэзин» печатали пункты петиции Флит, рассказывая об этом деле всему королевству.
Имя Шеннон Глэсби стало известным не только должникам Флит и других тюрем, но и широкой публике.
Шеннон стала героиней песни «Отважная леди из Флит».