Я стояла в спальне и собирала чемодан, когда Антон вошел в комнату. Не сводя с меня глаз, он облокотился о дверной косяк и стал наблюдать за мной.
Уже когда я начала застегивать молнию на чемодане, он тихо, как будто сам для себя произнес:
— Ты уходишь.
Я обернулась и, увидев подавленное и несчастное выражение лица Антона, в первый момент пожалела его. Но лишь в самый первый. Больше в моей душе жалости места не было.
— Я уезжаю, Антон. Думаю, нам не суждено быть вместе. Первый раз я сделала ошибку, согласившись приехать к тебе в Рим. Второй раз я ошиблась, когда решила во что бы то ни стало вернуть твою любовь и вновь поехала за тобой. Больше ошибок я делать не хочу. Хватит.
Антон не шелохнулся, на лице не отразилась ни одна эмоция, он был холоден и спокоен.
— Наверное, ты права, — наконец произнес он. — Мы с тобой все время как на войне: что-то друг другу доказываем, нападаем, защищаемся. Пора это прекратить.
В оцепенении я слушала, как Антон спокойно, без эмоций говорит мне все это. Только что он клялся в вечной любви, а уже сейчас готов без терзаний расстаться со мной.
Но чего я, собственно, ожидала? Это ведь я решила уйти. А дело было в том, что, хотя сама я говорила страшные и жестокие слова, в ответ подсознательно хотела слышать совершенно иное. Я желала, чтобы Антон умолял меня остаться, не бросать его. Ведь если мужчина хочет удержать женщину, он это может сделать.
Я подняла чемодан и поплелась к входной двери. Антон не шелохнулся. Уже открыв дверь, я обернулась и спросила:
— Значит, ты еще и по-арабски говоришь?
— Говорю, — кивнул Антон.
— Чего еще я о тебе не знаю? — задала я вопрос, ответ на который мне уже не был нужен.
Вместо ответа Антон опустил глаза.
Я села в такси и замерла, потому что не знала, что делать и куда ехать. У меня не было здесь ни друзей, ни близких знакомых, которые могли бы меня приютить. Все было чужое, этот город так и не стал мне домом.
«Дом? — спросила я сама себя. — Я хочу домой!»
— В аэропорт, — сказала я таксисту и устало откинулась на спинку сиденья.
Июльская жара в Москве невыносима. Хочется сбежать из этого пропахшего копотью города в прохладу ближайшего лесного массива и не возвращаться оттуда до наступления осени.
Раскалившийся от солнца и выхлопных газов воздух не дает дышать полной грудью и дурманит голову. Если в полдень выйти на улицу, то можно не только почувствовать, но и увидеть движение воздуха. Он словно прозрачная пленка затягивал собой все улицы, дома и машины. Асфальт под ногами плавится и источает тяжелый запах. А отсутствие хотя бы легкого ветерка делает хождение по улицам невыносимым.