Вернувшись в Москву, я сразу же возобновила свою помощь детишкам из Центра гематологии, которая раньше была для меня частью повседневной жизни. Я искренне обрадовалась, когда узнала, что за время моего отсутствия несколько моих подопечных выздоровели и уехали домой. Как бы глупо и странно ни звучала эта фраза, но я надеялась, что больше никогда их не увижу.
В какой-то момент я даже почувствовала себя счастливой оттого, что вновь могу творить добро, а не сидеть без дела, словно кисейная барышня в ожидании суженого. Когда в тебе нуждаются, тебя ждут и хотят видеть — это придает сил и заставляет не думать о своих собственных обидах.
Я стала навещать детишек два-три раза в неделю, а в остальные дни металась по городу в поисках какого-нибудь благородного спонсора, которых становилось все меньше.
В связи с кризисом все благотворительные фонды, оказывающие поддержку детишкам, попали в сложную финансовую ситуацию. Трудностей было много: и отсутствие живых денег на закупку лекарств, и сложности с размещением родителей в Москве, и недоступность билетов для приезда в Центр на лечение, и множество других препятствий на пути к обретению здоровья. Я помогала, чем могла, но каждый раз жутко расстраивалась, сознавая, что помощь, оказанная мной, — всего лишь капля в море. Спонсоры же постепенно уходили в небытие. И винить их за это было нельзя, поскольку им самим приходилось выживать.
Жизнь вновь стала прежней, только я была уже не та, что раньше. Я чувствовала, что изменилась, повзрослела, стала сдержанней и спокойней. Перестала реагировать на многие раздражители, которые раньше могли бы вывести меня из себя в долю секунды. Меня поглотила апатия. Очень многое стало безразлично. Даже моя неугомонная подруга Нонна не сумела вывести меня из этого состояния.
— У тебя депрессия, — подытожила она. — Если бы ты не была беременна, я бы тебе привезла хорошие лекарства. Сама сидела на них после развода. Но с тобой одни сложности.
— Ты называешь сложностью мою беременность? — безразлично поинтересовалась я.
— Ну вот опять! — вздохнула Нонка. — Потухший отрешенный взгляд. Я уже не знаю, чем тебя растрясти.
— А ты не тряси.
— Варечка, ну чем тебе помочь? — взмолилась Нонна.
— Ты мне уже помогаешь тем, что ты со мной рядом. Одна я давно бы сошла с ума.
— Может, сходим в ресторан? — предложила подруга.
— Нет. Я сегодня еду в Центр к своим детишкам.
Нонна уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но осеклась и с сомнением посмотрела на меня:
— Варя, может, не стоит окружать себя печалью. Ты так никогда не выкарабкаешься из депрессии.