Главный Зал, к изумлению Братьев, оказался не залом в полном смысле этого слова, а одной широкой поляной посреди роскошного, цветущего, поистине великолепного сада. Здесь не было деревьев - их с лихвой заменяли заботливо подстриженные и ухоженные кусты, надежно ограждающие пространство Зала от посторонних взглядов и разделяющие его так, как было угодно Владыкам. Понизу стелился густой зеленый ковер из очень короткой, но поразительно мягкой травы. Ни дорожек, ни троп, ни камней, ни песчинки - она выглядела так, будто только-только народилась и никогда не знала тяжести чужих сапог. На некоторых травинках еще даже роса как следует не просохла, несмотря на сгущающиеся сумерки и то, что в это время ее просто не должно было быть. Однако трава была. Благоухала. И это казалось настоящим чудом. Особенно в свете того, что льющийся с усыпанного звездами неба свет раскрашивал ее совершенно невообразимыми красками.
Цветов здесь почти не было - видимо, повелители эльфов не жаловали излишеств. Не было тут и певчих птиц, и игривых бабочек - Главный Зал был совсем не тем местом, где можно позволить себе отвлекаться на посторонние вещи. Поэтому он оказался пуст, сдержан по форме и умеренно строг, как и полагается резиденции царственных эльфов. А единственным украшением для него стал большой, искусно выполненный из белого мрамора фонтан, в центре которого на высоком постаменте неподвижно застыли две удивительно красивые скульптуры.
Стрегон даже вздрогнул от мимолетного ощущения, что огромные хмеры (под стать Айше!) вот-вот пошевелятся и откроют глаза. Они выглядели настолько живыми, что ему потребовалось несколько секунд, дабы убедиться в собственной ошибке. Однако странное чувство, что с ними что-то не так, все-таки не ушло. Даже тогда, когда он понял, что звери каменные, и никому и ничем не угрожают.
Чем больше Стрегон на них смотрел, тем больше поражался искусству неведомого скульптора, сумевшего изваять в камне двух массивных, устрашающе оскалившихся и будто бы готовящихся к прыжку костяных кошек. Одна выглядела чуть стройнее и гораздо изящнее, несмотря на угрожающе поднятый гребень из костяных игл и чудовищные, внушающие уважение клыки. Каждая мышца ее гибкого тела была напряжена, словно перед решающим броском, лапы чуть согнуты, длинный хвост выразительно приподнят. Острые когти выпущены наружу, а самые их краешки создатель специально спрятал в основании постамента, как будто бы они действительно пронзили его насквозь. Настоящая хищница. Совершенная и смертельно опасная. Ее не портил даже нечаянно обломленный коготь на правой передней лапе и начисто срезанное, словно острым ножом, каменное ухо. Действительно, красавица.