Кислов был убит как раз вечером шестнадцатого. То есть срок платежа истекал сегодня.
Аня окинула труп Катерины успокоившимся холодным взглядом и сказала, поразившись прозвучавшему в голосе собственному цинизму:
– Отдыхай, сука. Я встречусь с барыгой вместо тебя. Мне-то терять нечего. – Взгляд ее коснулся жалкой груди Катерины со сморщенными сосками, потом перебежал на локтевой сгиб, и Аня хрипло договорила, схватившись рукой за горло:
– Ты, впрочем, тоже немного потеряла.
И, схватив вывалившийся из мертвой руки пистолет, ринулась прочь из этой проклятой квартиры.
До истечения срока оставалось тридцать часов.
* * *
Кирика она увидела сразу. Тот сидел на лавочке и, сильно смяв пальцами сигарету, подносил ее к тонким губам, но почему-то не затягивался, а только кусал фильтр. Сигарета тлела, пепел опадал прямо на колени Кирика, затянутые голубыми потертыми джинсами.
Аня подошла и села рядом. Кирик, не поворачивая головы, сказал тихим деревянным голосом:
– Ты звонила?
– Я. Принес?
– А лавэ?
– С собой.
Денег у Ани не было. Не могла же она, в самом деле, учинить обыск в кисловской квартире. Да и не то ее интересовало.
– Перекинь сюда, – бесцветно произнес Кирик и впервые удосужился посмотреть на Аню. Наморщил лоб, отчего по пятнистому его лбу поползли извивающиеся складки. – Где-то я тебя уже вырисовывал. Па-гади… не-а, че-та не смекну. Ладна-а, по барабану. Грузи лавэ.
И он протянул руку.
– Не тут, – сказала Аня. – В подъезд. В новостройку. Давай, пошли.
Кирик встал и, бросив сигарету, сказал:
– Ну, пошли. А чего эт тя перекосило на крэк запасть? «Геринг» тебе хуже, что ли? «Дурь», конечно, финтовая, но…
– Тебе-то какая разница? – грубо оборвала его Аня. – Деятель морального фронта.
Кирик равнодушно передернул плечами и засмеялся. Аня знала, что у него это обозначало смех: он втянул голову в плечи, чуть откинулся назад всем корпусом, заложив руки в карманы, и выдал через нос:
– Кхе-е-е-е…
Они зашли в подъезд новостройки. Поднялись сразу на четвертый этаж. Кирик прислонился к стене и, бросив на Аню глубоко равнодушный пустой взгляд, выдохнул:
– Ну че… бабеус давай.
– Товар покажи, – хмуро сказала она.
Кирик пожал плечами, а потом полез куда-то в штаны, долго там рылся, вероятно, высвобождая хитро заныканную наркоту, и показал Ане маленький полупрозрачный пакетик, через который тускло просвечивал порошок:
– Ну.
Аня кивнула, а потом ее рука скользнула под куртку и вынырнула уже с пистолетом.
Кирик, который вряд ли ожидал такого от девицы в потертом затрапезе, еще больше вжал голову в плечи и, упершись затылком в стену, вдруг снова выдал акт смеховой реакции: