– Подлизываешься?
– Боря, исключительно уповая на твое милосердие и самые теплые дружеские чувства.
– Пользуешься моей добротой?
– Мастерством, Боря! Истинным мастерством.
– Ох, руки тебе поотрубать за такое вождение, – горестно покачал головой Борис.
– Знаю, Боря, ты уже говорил. Еще прокладку нужно поменять между рулем и сиденьем. Ну, Борь, пожалуйста! Знаешь, как неприятно с вмятинами ездить?
– Беда с тобой, японский водитель, – махнул рукой Борис.
– Почему японский? – не понял Игорь. – Они что, все сплошь ездить не умеют?
– Фамилия у тебя – Тояма Токанава, – пояснил Мостовой и, положив свою лапищу на шею Чистякова, без усилия сложил его вдвое.
– Не яма и канава, а дерево, – напомнил Чистяков с кряхтением, пытаясь освободиться из железных тисков друга. Ему было весело, потому что Боря уже согласился. Это было понятно. – Сам ты японец! Ты японский сантехник Якакашу Мнуруками.
– Какая самокритика, – с удовольствием заметил Боря и согнул Игоря еще больше, – я как раз тебя и мну руками.
Синицкая с удивлением слушала, как за дверью раздевалки раздаются сдавленные вопли и громкие шлепки. Опять парни дурачатся. Господи, как дети! Ну никакой серьезности. Ольга постучала кулачком в дверь.
– Вы скоро там? Эй, Боря, Игорь!
За дверью настала тишина, затем – одинокий вопль Чистякова и грохот опрокинутой лавки. Удовлетворенный бас Мостового громко объявил: «На сегодня с тебя хватит, мелюзга, пошли». Дверь медленно отворилась, и перед Ольгой возникла фигура Чистякова. Игорь с дурашливо-страдальческой физиономией одной рукой облокотился на косяк, а второй держался за поясницу.
– Оля, меня медведь задрал! – простонал он.
– Все детство в попе играет, – презрительно скривила Ольга губки. – Тебе из клиники звонили, а я никак до вас не докричусь.
– Из хирургии? – спросил Чистяков, не меняя выражения лица. Но тут до него дошло, что Синицкая не шутит. – Откуда? Из клиники, где Вадик лежит?
За спиной тут же возник насторожившийся Мостовой.
– Ну, да, – кивнула Ольга. – Лечащий врач, Александр Михайлович, хотел с тобой поговорить о мальчике.
– Вот, я же говорил, что там не все так просто! – то ли обрадовался, то ли огорчился Чистяков и сразу же засуетился: – А телефон? Ты телефон записала?
– Он в «дежурку» звонил, там телефон и записан. Иди.
Когда Мостовой и Синицкая поднялись в дежурную часть, Игорь уже заканчивал разговор по телефону. Лицо его было серьезным и задумчивым. Он слушал собеседника и только кивал, как будто на том конце что-то могли видеть. Такие мелкие несуразности выдавали в Чистякове крайнюю степень волнения, друзья это знали. Наконец Игорь повесил трубку и вышел в коридор к друзьям.