– Только не говори, что они специально сделали такую подъездную дорогу, чтобы их было неудобно преследовать, – предостерегла она Яну.
Дальше начинался смешанный лесок, и наконец-таки показались корпуса старых двухэтажных зданий с обычным забором, окрашенным зеленой краской.
– Все, я здесь остановлюсь в засаде, а ты иди. И помни: ты должна попасть к ним в секту всеми правдами и неправдами, чтобы расспросить там о Наде Быковой, – дала установку Яна.
– Есть, мой командир! – Ася вылезла из машины и, нагнувшись к окошку, сказала: – Если ты так любишь сидеть в засаде, смени цвет машины и лучше передвигайся на броневичке камуфляжного окраса.
– Ха-ха-ха! – по слогам произнесла Яна, не улыбаясь, а с серьезным выражением лица настраивая аппаратуру.
Ася поковыляла на каблуках своих офисных туфель по тропинке в сторону ворот. Дальнейшие ее разговоры Яна могла спокойно слушать и даже записывать, что она с удовольствием и начала делать, откинув сиденье и нацепив наушники.
Ася спокойно вошла на территорию фирмы «Путь к звездам» и направилась к центральной двери, у которой был заботливо положен коврик с щетиной для ног и по сторонам были сделаны аккуратные клумбы. В большом пустом коридоре Ася пошла по направлению к свету, несколько растерявшись из-за отсутствия людей. Наконец-то на стук ее каблуков одна из дверей приоткрылась, и Ася увидела пожилую женщину в белом платочке, с ясным взглядом старческих глаз.
– Вы что тут? – спросила бабулька.
– Я это… мне бы к главному…
– По поводу? – продолжила допрос бабка.
– Я бы хотела стать членом организации «Путь к звездам», – взяла себя в руки Ася.
– Учитель! – вдруг невероятно визгливым и громким для ее тщедушной груди голосом закричала бабулька.
– Что случилось?
Как из-под земли возник мужчина средних лет и весьма средней внешности с сальными, зачесанными на косой пробор темными волосами, маслеными, живыми глазками и чувственными, какими-то мокрыми, очень неприятными губами. Одет мужчина был во все черное, на шее поверх водолазки висел золотой амулет в виде солнца и полумесяца, видимо, символизирующих день и ночь. Асе этот тип сразу стал противен, что называется, с первого взгляда, особенно его всепроникающий, разглядывающий, наглый взгляд, который ощупывал каждый сантиметр ее тела. Яна бы сразу назвала его бабником, и Ася с нею непременно бы согласилась, потому что эта слабость так и читалась на его лице.
– Глеб Порфирьевич? – смело предположила Ася, чуть не просчитав «раз, два, три» в микрофон, спрятанный у нее в вороте блузки, для своего успокоения.