Послышались всплески по мелководью. Нет, не мама шла. У нее шаг легкий, всплески невысокие. Тут кто-то шел не один.
В проеме пещеры уже в который раз появился Маслюков. На этот раз со своей шарагой.
— Открытие твое! — подтвердил Славка и развил мысль Маслюкова дальше. — Но значение оно может иметь не только научное, но и производственное. Ты откроешь новый вид промысловых рыб Черного моря.
«Диньфинка», — назвал про себя рыбу Динька.
Он поднялся.
Одного было жаль, шарага велика. Четыре едока, да он, Динька, на одну рыбину. А маме что достанется? А папе? Вернется с полетов такой голодный. И профессору Анне Павловне надо бы кусочек. Все-таки она добрая. С башни Диньку не гонит.
Жалко, конечно, что всех надо кормить. Ну да что делать.
— Смотрите, без меня не забывайте менять рыбе воду! — наказал Динька. Сначала пошел по мелководью к вышке, а когда вода дошла до плавок, поплыл.
«Атлас» был толст, — толще библии. Рыбы в Черном море все меньше, «Атлас» с каждым изданием все толще. Динька рассматривал фотографии. Сазан… анчоус… севрюга… осетр… сарган… сельдь-черноспинка… ставрида… белуга… судак… феринка… троспер… горбыль… скорпена…
Редкие, заплывающие в Черное море из других морей: тунец… акула-молот… меч-рыба… морской черт… У черта устрашающая пасть. Его еще называют «удильщик». На теле у него шипы, а с них свисают длинные нити. Вроде водорослей. Прямо бахрома. Как у Славки на обтрепанных штанах. Некоторые из нитей длинные-длиннные, «удочки». Удильщик зависает над рыбой-жертвой, кисточка трепещет над ее ртом, как крючок с наживкой. Рыба схватила кисточку. И ее тут же потоком воды вгоняет в раскрытую пасть полуметрового черта.
Ядовитых рыб Динька рассматривал особенно внимательно. Но ни у одной тревоживших его полосок он не увидел. Минутами Динька подходил к леерам, перевешивался через них, заглядывал в окна лаборатории. Мама не снимала наушников. И писала, писала, писала… Не было никакой надежды, что она до вечера устанет.
Маслюков и его шарага держали слово чести. С расстояния Динька наблюдал за пещерой. Только раз из нее вылез Славка, полез зачем-то на скалу. Через некоторое время вернулся с чем-то в руках. Динька не рассмотрел, с чем. Остальные даже не выходили. Значит, несут вахту у костра. И воду в ведре меняют.
Было не меньше, чем шестнадцать часов. Потому что солнце уже отпускало землю, жара спадала. Раскаленная суша вздохнула, ветерок потянул, тронул рябью море. Только Динька подумал об этом, как на военных кораблях отбили четыре склянки. И вдруг Динька уловил запах, который заставил его вскочить. «Атлас», шлепнулся к босым ногам. Но Динька даже забыл, что «Атлас» дорог, редкостен, требует осторожного обращения. От пещеры наносило запахом ухи. Пахло душистым перцем, разморенным в кипящей воде лавровым листом и вкусной-превкусной рыбой. С трехметровой высоты Динька прыгнул в воду. В несколько сажень доплыл до мелководья. Побежал, разметывая брызги.