— Особенный! — не мог уняться Топор. — А ты знаешь, мистер Особенный, что среди тех вампиров было много моих друзей! Наших друзей, мать твою! И еще, мистер Особенный, я хочу сказать кое-что по поводу твоей «святости»: не один ты такой чувственный. Многие вампиры, живя во тьме десятилетия, не могут привыкнуть к крови. Они молятся богу — Господу Богу Актарсиса! — перед каждым глотком, перед каждым укусом! Они проклинают и без того проклятого Дьявола и ненавидят жизнь, но вынуждены жить, потому что не хотят альтернативы. Они мучаются чувствами еще сильнее твоего, но при этом не валят друг друга пачками! Ты… да ты вахаббит какой-то! Террорист Аль-Кайеды! Сумасшедший с претензиями на прощение души.
Леха хмыкнул:
— Может, ты в самом деле думаешь, что Небеса простят тебя? Хочешь заплатить за очищение души сотнями жизней вампиров?
— Нет, я не хочу этого, потому что знаю, что такой вариант невозможен, — ответил я, помассировав лицо. Разговор шел совсем не так, как я рассчитывал. Черт, запланировать и осуществить теракт проще, чем серьезно поговорить с товарищами. — И не хочу нести на себе чужой грех, кому бы он ни принадлежал: Сатане, Познавшему Кровь, Игорю… Я не желаю принимать участие в войне Яугона и Актарсиса.
Топор, поняв, что Шокер не подпустит его ко мне на расстояние удара, бессильно откинулся на спинку и тяжко застонал, бессознательно повторяя мое движение — массируя лицо.
— Но, к сожалению, я должен принять в ней участие, — добавил я.
— Ты выбрал не ту сторону, — заметил Леха.
— Я выбрал сторону, которая мне ближе по духу. Ведь и ты, Алексей, и Стас, и Макс… Да что уж там, многие вампиры внутри совсем не злобные твари, а просто существа, обреченные жить в рабстве жестоких правил, навязанных Дьяволом! Мне больно от мысли, что тысячи людей, хороших людей, вынуждены теперь быть убийцами и кровососами.
— Как до тебя не доходит, что так заведено! Не ты разработал правила игры. Не тебе их менять! — опять откликнулся Стас.
— Я не меняю правила игры, — жестко ответил я. — Я меняю саму игру. И хотел бы видеть вас в своей команде.
Теперь рассмеялся и Леха, что меня немного смутило. Из них двоих Шокер казался мне гораздо рассудительнее, и я надеялся так или иначе произвести на него впечатление, попробовать отступить от привычных ему установок и рискнуть. Рискнуть умереть ради добра… Господи, ну и чушь я требую от вампира!…
— Команде? — переспросил Стас, перестав смеяться. — То есть ты всерьез задумал заняться истреблением вампирского братства? — Я перевел взгляд на антрацитовый стержень. Шокер заметил это и сразу догадался: — Усилитель можно взорвать и без Медальона.