– Ты понимаешь, о чем я говорю. Сядешь на хвост этому Девяткину, ни на шаг от него не отступишь, и будешь докладывать мне обо всем, что происходит. Возьми с собой мобильный телефон. Нет, два телефона. На всякий случай. И звони мне в любое время дня и ночи.
– Что вы сделаете, когда Тимонин найдется?
– Сам знаешь, что мы сделаем, поэтому не задавай идиотских вопросов и не старайся казаться дурнее, чем ты есть на самом деле. Тебе свои чистые пальчики испачкать кровью не придется. Грязную работу сделают другие люди. Все, топай. И жене от меня привет передай. Скажи, что я о ней помню и молюсь за ее здоровье. И за здоровье будущего ребенка.
– Спасибо. – Кажется, Боков сделался еще бледнее.
Когда Девяткин подъехал к больнице Кащенко, врач Вадим Ильич Щеголев, невысокий пожилой мужчина, уже ждал его, устроившись на скамейке и разложив на коленях свежий номер газеты. Залитый солнечным светом большой сквер перед психиатрической больницей выглядел так празднично и многолюдно, будто здесь с минуты на минуту должно начаться народное гулянье. Девяткин представился, показал Щеголеву полицейское удостоверение, коротко пересказал историю исчезновения Тимонина.
– Я нашел ваши рецепты в столе Тимонина, – сказал он. – И вот я здесь. У меня много вопросов. Но только не рассказывайте, пожалуйста, историй про медицинскую тайну, сейчас мне надо знать правду.
Щеголев сложил газету трубочкой, отмахнулся от мухи и сунул трубочку во внутренний карман пиджака.
– Я объясню все по порядку. Тимонин последние полгода страдал головными болями и, когда выпивал, плохо себя контролировал. Позже и в трезвом состоянии у него стали появляться провалы в памяти. Один мой бывший пациент, которого я лечил частным образом, посоветовал Тимонину обратиться ко мне. Так мы и познакомились. О моем существовании не знает никто, даже жена Тимонина. Он считал, что стыдно наблюдаться у психиатра.
– И каков ваш диагноз?
– Если без сложной терминологии – психопатия.
– Куда мог исчезнуть Тимонин?
– Мое мнение таково: в данный момент он находится в психопатическом расстройстве. Переживает сумеречное состояние, другими словами, не контролирует свои действия. При этом посторонним людям его поступки кажутся вполне логичными. Он может отвечать на вопросы, поддерживать жизнедеятельность, то есть есть, пить, справлять нужду и так далее. Словом, его трудно отличить от здорового человека. Но, повторяю: свои действия он не контролирует.
– Не исключено, что Тимонин задался какой-то целью?
– Возможно. Какой именно, мы не знаем. И в этом сумеречном состоянии он идет к своей цели. Но это лишь предположение. Может быть, никакой определенной цели Тимонин не имеет. Я не могу сказать, что испытывает больной, потому что это неисследованная область медицины. Сумерки.