– Рождество – это время, которое взрослые зачастую крайне неохотно посвящают кому-либо, кроме себя, – холодно сказал он.
Его слова жалили, заставив вспомнить свое мелочное раздражение в карете.
– И я в том числе, миледи, – сказал он с таким нажимом на последнем слове, что она поняла – ее оговорка замечена.
– Это преступно, – сказала она наконец. – Если вы или я пропустим празднование Рождества, мы просто пропустим несколько приемов. Если дети пропустят Рождество, они пропустят одну из волшебных составляющих детства. Выходит, Марджори и Адриан в прошлом лишали детей всего этого? Должны ли они и в этом году снова лишить их волшебства, потому что умерли? Разве справедливо заставлять детей носить траур?
– По двум людям, которых они почти не знали? – Он отставил пудинг и, откинувшись на спинку стула, снова и снова одной рукой переворачивал ложку на скатерти. – Делать снеговиков и снежных ангелов – это проявлять неуважение к мертвым?
– Кто устанавливает правила, по которым живут дети? – спросила она.
– Их няня? – предположил он. – Опытная, любящая, но, как мне кажется, женщина, совсем лишенная воображения.
– И отвечающая, по меньшей мере, за одного ребенка с удивительным воображением, – она с неожиданной нежностью вспомнила снежных змеек, змейку-принца, и дракона с принцессой. – Разве эти правила должны устанавливать не вы или я?
Он поджал губы и кинул свой раздражающий взгляд из-под приопущенных век.
– Вы хотите устроить им праздник Рождества? – спросил он. – И вы знаете, как это делается, Урс… миледи?
Она задумалась.
– Это было давно. Но я помню. Я помню волшебство и то, что, возможно, создавало его. А вы?
Он тоже ненадолго задумался.
– Рождественское полено. Падуб, плющ, омела. Замешивание пудинга. Упаковка подарков. Разворачивание их. Пение гимнов.
– И Рождественская история, – добавила она.
– Ах, да, – тихо засмеялся он. – Иногда это почти забывается. Таким образом, мы должны нарушить все правила, пожертвовать своим комфортом и потратить время, чтобы устроить нашим племянникам запоминающееся Рождество, прежде чем они будут заключены в тюрьму одного из моих поместий. И, конечно же, снег. Это всегда особый подарок к Рождеству. Итак, миледи, вы готовы к тому, что ваш нос покраснеет, а пальцы рук и ног будет покалывать, когда вы станете развлекать троих детей, на которых нам, в действительности, наплевать?
– Придержите язык, – резко ответила она, глядя на него. – И это вовсе не так.
Она отвела глаза, когда вспомнила, что все было именно так, и что осознает это, когда пройдет безумное желание дать детям то, чего они были лишены.