– А как ты можешь так жить? Как ты можешь нажимать на курок и спокойно смотреть, как человек падает замертво? Снимать с мертвого тела все ценное и убегать? Даже если они подонки, как ты можешь делать это?
Линда побледнела, но потом гордо подняла подбородок и снова нацелила на него оружие.
– Годы тренировки, – сказала она. – А ты сам разве не делаешь то же самое?
– Я? – Он удивленно покачал головой. – По крайней мере, я никого не убивал.
Линда презрительно фыркнула.
– Я действительно никого не убивал, – повторил он, чувствуя поднимающуюся злость. – Да, у меня было искушение убить тебя. Но, как видишь, я до сих пор сдерживаюсь.
– Ты убил охранника, – сказала она. – Помнишь? Той ночью, когда ты сбежал. Ты должен помнить этого охранника. Тебе пришлось переступить через его тело, чтобы уйти. Ты оставил его лежать у дверей, истекающего кровью.
– Я не убивал его.
Линда пришла в ярость.
– Не лги! Мы нашли там оружие, доктор. То самое, из которого ты застрелил его. На оружии были твои отпечатки пальцев.
Тони скрестил на груди руки.
– Так, значит, ты действительно работаешь на правительство?
– Да.
– Что-то мне не верится.
– Мне все равно, веришь ты или нет, но как насчет этого охранника? Его звали Том. Он был моим другом.
– Правда? – переспросил он, приказав себе не верить ни одному ее слову.
– Да, – сказала Линда с мрачным блеском в глазах.
Игра становится все опаснее, понял Тони. Он совсем не знает эту девушку, не знает, на что она способна. Лучше не выводить ее из равновесия и попытаться еще раз спокойно все объяснить.
– Послушай, я сожалею о том, что случилось с твоим другом, но я действительно не убивал его. Когда я выходил, он был уже мертв.
– Отпечатки пальцев, – сказала она. – На оружии были твои отпечатки пальцев. Баллистическая экспертиза подтвердила, что Том был застрелен из твоего оружия.
– А ты веришь всему, что утверждает баллистическая экспертиза? Всему, что говорят эксперты? Всему, что говорят тебе в том агентстве, на которое ты работаешь? Ты действительно веришь всему этому, Линда?
– Во всяком случае больше, чем такому изощренному лжецу, как ты.
– Пожалуй, мне трудно осуждать тебя за это, – сказал он. – Когда-то я и сам был таким же доверчивым. Но это было ошибкой.
– Что ты хочешь мне сказать? Что кто-то подставил тебя? Что ты не сделал ничего плохого и тебя напрасно обвиняют?
– А ты готова мне поверить?
– Нет.
– Тогда я лучше помолчу. Зачем зря тратить слова? Ты, кажется, собиралась принять душ.
– Хочешь, чтобы я ушла в ванную и оставила тебя без присмотра? Думаешь, я настолько глупа?