— Волгин, Полубояров стали подтягиваться, товарищ генерал… — вмешался командир полка. — Сладу с ними не было…
— Нам бесполезной удали не надо, — строго сказал генерал. — И не для того мы носим звание сталинских соколов, чтобы быть лихачами. — Жестковатый взгляд генерала уперся прямо в переносицу Виктора. — Понятно?
— Понятно, товарищ генерал, — смущенно ответил Виктор.
— А вам, Полубояров?
— И мне, товарищ генерал, — отозвался поблизости Родион.
— Выполняйте задание.
— По самолетам! — скомандовал командир полка.
— Стоило из-за этого будить хлопцев ни свет ни заря, — подбегая к самолету, ворчал Родя. — Какие-то там еще «синие». Понаставят деревяшек, и пикируй на них. Того и гляди, голову своротишь. Тьфу! Прости ты мою душу грешную.
— Не скули, Родион, — крикнул на ходу Виктор. — По деревяшкам мазать будешь — по настоящему врагу, ежели понадобится, бить не сможешь.
Виктор пристегнулся ремнями, оторвался от земли. Запах трав и леса мгновенно улетучился из кабины. Солнце только что взошло, острые шпили кирх прусского пограничного городка вспыхнули, как свечи. Качнулись внизу пестрые флигельки дач и растаяли в утреннем тумане. Звено Роди ушло на юг, у него было свое задание. За Виктором, наполняя небо виолончельным гудом, тянулись, как на невидимом буксире, машины Харламова, робкого Кулькова и необузданно смелого Сухоручко.
Виктор спокойно следил за затянутой лиловой дымкой панорамой земли, ища знакомые ориентиры. Сколько раз он летал по этой трассе! Здесь каждый холм был знаком ему. Тоненькая коричневая лента зазмеилась между лесом и озерцом.
«Вот она, эта самая дорога! Квадрат номер семь», — подумал Виктор, и сердце его забилось учащенно.
— Кульков, подтянуться! — крикнул он в микрофон.
Виктор чуть снизился и увидел на дороге желтые квадраты, похожие на разложенные в одну линию игральные карты. Он подал команду, стал выравниваться для пикирования сообразно направлению дороги и в что мгновение увидел рядом с собой, в ста метрах не более, неизвестно откуда вынырнувший штурмовик.
«Никак, батя», — подумал Виктор.
— Атаковать автоколонну! Огонь с дистанции двести метров! — скомандовал он и бросил самолет в пике почти вертикально.
Перед его глазами с каждым мгновением ширилась тоненькая вначале, как волосок, дорога, а нечеткие квадратики вырастали в предметы определенной рельефной формы. Это были деревянные макеты-автомашины «синих».
Воздух ревел за стеклом кабины. Это была страшная скорость падения, превышающая скорость урагана. За десять секунд надо было поймать цель, уследить за приборами, не упустить, вернее — почувствовать, то мгновение, когда дальнейшее пикирование означало бы верную катастрофу.