Засада была устроена крайне примитивно: несколько камней собраны в подобие стенки, за которой была отрыта ямка, которую самый что ни на есть записной армейский врун не посмел бы назвать стрелковой ячейкой. Само собою, 'огневая точка' позволяла остаться незамеченным лишь лежачему. Аналогичную позицию я оборудовал чуть в стороне, на расстоянии не более десятка метров. Я надеялся, что прикрою таким образом напарника от магических атак. Кусты неподалеку тоже были, но недостаточно густые.
В результате руки у меня покрылись такой сеткой ссадин и царапин, что я с уверенностью мог сказать: ближайшие сутки мне работа на полировке не светит. Или даже дольше, меня-то магическим образом не залечить. Делать нечего, придется ехать в деревню. Авось там найдется кто понимающий.
К моему удивлению, староста указал в качестве понимающего на ту самую некрасивую девицу. Отдать должное: несмотря на явный недостаток интеллекта на лице, ее действия были четкими и (с моей точки зрения) продуманными. Она в два счета промыла все мои ранения сначала чистой водой, потом какой-то настойкой, потом присыпала сверху буроватым порошком, потом подумала, убежала в дом старосты (ага, похоже, она его родственница) и притащила некое подобие бинтов — полоски материи, аккуратно свернутые в рулончики. Все это было намотано на обе руки.
— Повязки (она ткнула пальцем в таковые) не снимать весь сегодняшний и завтрашний день. Послезавтра можно снять. Руки потом беречь еще три дня. Кожа будет… (тут она чуть задумалась с подбором нужных слов) новая, нежная и тонкая.
Все это было сказано очень медленно и отчетливо с прямо-таки учительскими интонациями. Девица явно не доверяла моим познаниям в местном языке.
Что ж, надо будет исправить ту несправедливость, которую я допустил в ее отношении, назвав (пусть и мысленно) дурой.
— Благодарю вас, уважаемая (девица залилась румянцем). Вот вам за ваши труды, — я высыпал в ее ладонь с десяток медяков.
Теперь от лица целительницы можно было прикуривать. На нем читалось написанное крупными буквами желание убежать как можно быстрее, не взяв денег. Но сначала она все же согнулась в поклоне, произнесла севшим голосом:
— Благодарю, уважаемый, за вашу щедрость, — и лишь потом убежала, зажав в кулаке деньги, но зато с такой скоростью, что чуть не опередила собственную юбку.
Вот теперь уже можно возвращаться к себе домой — ну да, я уже стал думать о мертвой деревне, как о доме. Не слишком ли быстро?
Сарат с гордостью предъявил мне вполне приличную полировку двух граней. Увы, лишь на первый взгляд. Ошибка стандартная, я и сам делал поначалу точно то же самое: при недостаточной полировке грубым абразивом продолжал более тонким, да еще в том же направлении.