— В Петропавловской крепости, Ваше Императорское Величество. Непременно обещает быть к пяти часам, — тут же отозвался Сабуров.
Его до того всегда безупречный костюм был слегка помят, а на лице явно выделялись раскрасневшиеся глаза. «Тоже не спал эту ночь», — подумалось мне. Еще бы, вчера, в день покушения, моя приемная стала своеобразным штабом подавления мятежа. Сюда стекалась вся информация, и я, и Рихтер с Игнатьевым, и министры — все мы обменивались записками через вестовых, которых в такой суматохе, когда никто не знает, где находится адресат послания, некуда было отправить, кроме как в приемную. Андрею выпала нелегкая доля — отслеживать все перемещения Кабинета по городу и организовать обмен информацией между нами. Надо сказать, справился он с ней весьма достойно.
— Позволю себе напомнить, Ваше Величество, что его превосходительство министр финансов и с товарищем все еще ожидают вас в кабинете, — прервал мои мысли секретарь.
— Знаю! — рявкнул я в ответ так, что заставил Сабурова вздрогнуть. С прошлой ночи я никак не мог успокоиться. Нервы плясали, словно струны на гитаре, — опустив руку на твердую поверхность, я то и дело начинал выбивать пальцами какие-то сложные ритмы, чего за мной отродясь не водилось.
— Прости, Андрей, — искренне извинился я за невольный срыв. — Ты всю ночь во дворце? Пойди, поспи часок, я разрешаю.
— Простите, Ваше Величество, но я вынужден вам отказать, — бесстрастно ответил Сабуров.
— Что? — непонимающе переспросил я.
— Я остаюсь, — спокойно ответил мне Андрей. — Здесь еще много работы, и кроме меня ее выполнить некому.
— Но ты вовсе не обязан…
— Обязан. Это мой долг, — отрезал Сабуров, не поднимая взгляда.
— Ну что ж, делай как знаешь, — махнул я рукой и нерешительно остановился на пороге кабинета. — Андрей, скажи, вчера тебе было страшно? — неожиданно для самого себя спросил я.
— Конечно, было, — не отрываясь от работы, спокойно признался мой секретарь. — Не боятся только последние дураки и самые отчаянные смельчаки. Впрочем, одних от других порой ничем не отличить, — добавить он.
Как ни странно, ответ Сабурова меня удовлетворил. Кивнув, я прошел в кабинет, кинув за спину:
— Андрей Александрович, сообщите Игнатьеву, как только он появится во дворце, что я жду его у себя.
— Всенепременнейше, Ваше Императорское Величество! — донеслось мне в ответ.
Отворившись, дверь в кабинет открыла мне Рейтерна и Бунге, сидевших на диване, слева от стола, с самыми мрачными лицами, которые мне когда-либо доводилось у них видеть. Даже многочасовое обсуждение внешних долгов империи не могло настолько вогнать их в депрессию. Едва завидев меня, они вскочили и рассыпались в соболезнованиях.