— Я запомню. И тоже вас люблю, — он не менее крепко обнял маму за шею. — А вы с папой Яром точно не собираетесь разводиться? Вы же поженились, чтобы меня не забрали…
— С чего ты это взял?!
— Мне сказали… — Мишка отодвинулся и с некоторым скепсисом посмотрел на Агнешку. — Мне уже двенадцать лет, и я не ребенок.
— Не ребенок, — хмыкнула девушка. — Вот скажи, когда мы с тобой встретились первый раз, ты меня тогда уже любил?
— Нет…
— Вот и у нас с папой Ярославом так же. С первого взгляда можно понравиться, почувствовать симпатию. Но полюбить — это видеть все недостатки человека и все равно не представлять жизни без него. Теперь понятнее?
— Яяяясно, — задумчиво протянул мальчик, о чем-то задумавшись. А потом широко зевнул.
— Иди спать, сынуль, а то уснешь прямо на кухне.
— А ты?
— Сейчас вытру стол и тоже пойду. Целуй, — она показала на свою щеку. Мишка быстро коснулся губами её кожи. — А теперь беги в свою комнату.
— Спокойной ночи, мам! — это донеслось уже с лестницы.
— И тебе приятных снов… — девушка отжала пропитанную молоком губку.
— И какие у меня недостатки? — чтобы не испугать жену, Ярик не стал подкрадываться.
— У тебя их целая куча, — хмыкнула Агнешка, все ещё не поворачиваясь к нему.
— Нет, ну серьезно, мне же интересно!
— Я тебе их как-нибудь представлю списком, — девушка сполоснула руки и обратила, наконец, внимание на супруга.
— С печатью? — Ярослав перехватил проходящую мимо жену за талию.
— Конечно. На тисненой бумаге, — она хмыкнула, чувствуя, как его ладони проникают под потерявший товарный вид шелк.
— С водяными знаками! Не список продуктов же будешь составлять. Ай, не кусайся, — он почти жалобно посмотрел на след от её зубов на своем плече.
— А ты замолчи, и пойдем в спальню.
— Ну, если ты настаиваешь…
Три года спустя
Несмотря на середину сентября, солнышко припекало вполне себе по-летнему, и сидеть в такой день дома было бы просто преступлением. Потому педагогический момент настиг подрастающее поколение Невзоровых на заднем дворе, у буйно разросшихся клумб.
— Так, давайте по порядку, — Ярослав обратил взор на дочь. Та не особо смутилась пред карающей десницей и только вопросительно приподняла бровь. У матери научилась, чертовка. За прошедшее время Маринка существенно прибавила в росте и почти догнала Мишку. Но уже не детскость и ещё не девичество не успели оформиться в расцветающую красоту, и девочка сейчас напоминала жеребенка — вроде и хорошенький, но непропорционально длинные конечности в сочетании с субтильным тельцем составляли хоть и милое, но странное сочетание. — Итак, Марина Батьковна, за что хлопотала "пару" по природоведению?