Это был кара-буран, черный ураган. В одно мгновение день обернулся ночью и стало ужасно холодно. У дополз до попон, использовавшихся как верблюжьи седла, и разделил их между нами; за считаные секунды его так облепил песок, что и узнать нельзя было. Прошло четыре часа, а буря бушевала все с той же яростью. У нас не было другого выхода, кроме как лежать, где лежали, скорчившись в песке, с пустым желудком и пересохшей глоткой. Песок, как саван, покрывал нас толстым слоем. Теперь я прекрасно понимал, почему люди считали живой неукротимую мощь кара-бурана и приписывали его появление проделкам демонических сил. У путешественников, отставших в такую бурю от своих караванов, было мало шансов выжить. Черные ураганы в минуту изглаживают следы и меняют вид местности: образуются новые песчаные дюны; тамарисковое дерево, служившее важным ориентиром, прячется в песке; похороненный скелет вдруг является перед взорами живых.
Ранним утром буря наконец выдохлась и постепенно утихла. При первых лучах рассвета мы поднялись на ноги и принялись избавляться от песка. Он был повсюду: насыпался в багаж, забился в волосы, глаза, рты и носы; даже на зубах скрипел. Но воздух теперь был чист, как после грозы, и вскоре мы отправились исследовать Карадонг. Самые большие из известных руин были крепостью или укрепленным караван-сараем времен Поздней Хань (24—220 гг. н. э.). На глиняных стенах укрепления когда-то стояли многочисленные деревянные конструкции, обмазанные глиной. Как и в Дандан-Ойлыке, я заметил здесь следы вандализма: одна из поперечных балок восточных ворот была обуглена. Внутри крепости находились развалины большого двухэтажного жилого дома.
Гедин был в Карадонге в 1896 г. — если верить местным источникам, первым из иностранцев. По возвращении он описал несколько буддистских настенных росписей, но они, казалось, бесследно исчезли к тому времени, как 10 годами позже Карадонг исследовал Аурел Стейн. Секрет исчезновения этих фресок был раскрыт 100 лет спустя, когда уйгурский археолог Идрис Абдурасул набрел на развалины двух маленьких храмов, открывшихся в пустыне после недавней песчаной бури. Там-то Идрис и нашел росписи, обнаруженные Гедином. Они датированы III веком н. э. и наряду с миранскими входят в число древнейших сохранившихся в мире буддистских фресок. К северу от этих храмов огромные песчаные барханы не позволяют проводить раскопки.
Экспедиция наша близилась к концу, и нас, что называется, «отпустило». Уже не очень хотелось ехать в Эндеру, последний пункт нашей исследовательской программы. Каждый строил собственные планы. Урс хотел еще поснимать Хотан, Йон — записать традиционную уйгурскую музыку в Ютяне, а Эрнст — пройтись по базару. В Тынгыз-Басти мы переночевали в доме одного из наших погонщиков, который также был старостой оазиса. Во время экспедиции он был сама скромность и подчинялся Ибрагиму, но дома полностью переменился. Со всех сторон собрались соседи, уважительно приветствуя его. Он принял их, восседая в дальнем конце длинной комнаты на