Тринадцатью годами позже я обрел еще один памятный опыт общения с Йеменом — теперь уже объединенным. Я пересекал южную оконечность пустыни Руб-аль-Хали, направляясь из великолепного города-оазиса Шибам на юго-востоке в Мариб, расположенный в сердце Йемена. Мариб знаменит не только руинами своей дамбы, обрушившейся в конце VI столетия (они упомянуты в Коране), но и как родина диких племен, которые часто похищают иностранных исследователей и путешественников, вымогая выкуп у них и у правительств их стран. Если в 1980 г. я нанимал двух местных вооруженных телохранителей, повсюду меня сопровождавших, в этот раз я решил, что могу обойтись и без них. Мне предстоял путь через южные горы в Сану из Мариба, и я положился на своего водителя Али, обладателя новенького «Калашникова». По пути в столицу я хотел посетить развалины доисламского храма, посвященного лунному божеству Альмака, близ Сирваха.
Когда мы прибыли на место, Али предупредил меня об опасности похищения и дал мне на фотосъемку храма только десять минут. Он остался сторожить наш «лендкрузер». Поскольку безоружный человек в Йемене никаким положением не обладает, он снабдил меня заряженным десятизарядным маузером, а себе оставил автомат. Мы оба были готовы при необходимости пустить оружие в ход.
Примерно минут через шесть я услышал гудок «лендкрузера», а потом — выстрел. Это был сигнал к немедленному возвращению. Я помчался к машине и увидел два автомобиля, несущихся к нам на бешеной скорости. Один из них попытался выехать мне наперерез, но я оказался проворней и успел добежать до Али. Тогда они блокировали нашу машину, и из них вылезли семеро вооруженных бедуинов. Мы с Али встали спина к спине и взвели курки. Бедуины замешкались, но выбраться мы не могли. Когда я попытался разрядить напряженную атмосферу, предложив им сигареты, главарь этих сердитых людей направил автомат в мою сторону и потребовал, чтобы мы отдали наш «лендкрузер» и 50 000 долларов в придачу. Али поднял свой «Калашников», нацелив его в грудь главарю, и начал отчаянно с ним торговаться. Я понимал арабский и мог следить за этим обменом угрозами. Мне припомнилось, что один из героев гражданской войны в Йемене, бушевавшей между республиканцами и монархистами с 1962-го по 1970 г., был родом из района между Саной и Сирвахом. Это был племенной генерал Касем Мунассар, снискавший восхищение как друзей, так и врагов своей храбростью, тот самый, что привел республиканское правительство на грань краха. Я ухватился за эту мысль, как утопающий за соломинку, и по-арабски спросил главаря: