Значит, все комнаты, хранящие свои секреты, будут разрушены и уничтожены.
— Я бы хотел сам осмотреть комнаты. Может, я замечу нечто такое, что пропустили ваши люди.
Меррик уставился на него с таким видом, словно был сбит с толку и не понимал, о чем идет речь.
— Здесь нет ничего необычного, — настаивал Майк. — Кроме того, я хочу прослушать пленку с голосом Сары.
— Чтобы еще сильнее наказать себя?
— Я хочу прослушать ее. Там может быть какой-нибудь намек. Вы не знаете мою дочь так, как знаю ее я. Она очень умна. Она могла пытаться подсказать нам что-либо.
— Я могу вам посоветовать прекрасного специалиста по оказанию моральной поддержки…
— Такое вполне может случиться, — стоял на своем Майк. — Возьмите, к примеру, Элизабет Смарт[16]. Полиция сочла ее мертвой, а все это время она была жива, и если бы ее семья поверила полиции и прекратила поиски, ее бы никогда не нашли. Но этого не случилось. Ее нашли, потому что семья не теряла веры.
— Хорошо, я устрою для вас посещение дома Джоуны, если вы этого хотите. Дайте мне несколько дней. — Меррик посмотрел на часы. — К сожалению, мне пора идти. Может, позвонить кому-нибудь?
Майку вдруг пришло в голову, что последним членом его бывшей семьи была собака. Единственным человеком, с которым он мог поговорить, был Билл, ставший ниточкой, еще связывавшей его с реальным миром.
— Пожалуй, я немного задержусь здесь, — сказал Майк. — Позвоните и дайте мне знать, когда я смогу осмотреть дом.
— Хорошо.
Меррик помедлил, потом поднялся и зашагал к выходу. Каблуки его туфель звонко цокали по паркетному полу.
— Меррик?
— Да.
— Эд рассказал мне о вашем отце. Мне очень жаль.
— Берегите себя, Майкл.
Было уже четыре часа пополудни, но солнце пока и не думало садиться, и Мэйн-стрит оставалась шумной и ярко освещенной его лучами. Майк вспомнил — это было много лет назад, — как он стоял на том же месте, где сидел сейчас, и смотрел в окно, как мать примеряет новые туфли, а продавец вежливо улыбается, стараясь не смотреть на синяки и припухлости у нее на лице. Она ушла, умерла. Ее убил Лу. И Сара тоже ушла. Скорее всего, она тоже мертва. Ее убил Джоуна.
Майк увидел самого себя в день рождения Сары, кладущим букет сирени на вершине Холма.
Он сделал это не в память о Саре. Своим поступком он отказывался признать ее смерть и отпустить ее.
Куда отпустить?
В комнату вошел официант, молодой парнишка лет двадцати, одетый с иголочки. На нем был костюм, а в ушах покачивались бриллиантовые серьги.
— Мужчина, который только что ушел, сказал, что ужин — за его счет, — сообщил парень. — Ничего, если я спрошу, кто он такой? Его лицо показалось мне знакомым.