О подарке для Дрейка стоило сказать отдельно, так как над ним пришлось усиленно мозговать. Что можно подарить человеку, у которого не просто все есть, а который способен все, чего нет, создать? Ну, любовь, это понятно…
И, наверное, воспоминания.
Именно этим я и занялась. Несколькими днями раньше выбрала время и ненадолго прыгнула в Париж. Искомое нашлось почти сразу: особый интерес для меня представлял стеклянный шарик с заключенной в него фигуркой Эйфелевой башни. Снег внутри, по традиции жанра, тоже был, но, стоило потрясти сувенир, почти сразу падал на дно.
«Некузяво».
Несколько часов пришлось потратить на то, чтобы «перепредставить» шарик по-новому. Хотелось снега, который бы искрился и кружил все время, навевая романтические мысли о проведенном вечере, без необходимости каждые пятнадцать секунд что-нибудь «трясти». В итоге, вышло отлично. Наполненный золотым светом шарик радовал глаз мягкой поземкой, вьющейся вокруг башни; снежинки то замирали, то мягко стелились на дно, то вновь поднимались заключенным внутрь невидимым ветерком, чтобы снова пуститься в зимний танец.
Отлично! Получилось!
Подарок был аккуратно упакован в красивую коробочку, обернут, завязан и теперь терпеливо ждал своего часа, который, как оказалось, представился даже не на следующий день, а гораздо скорее…
Вечер протекал уютно и тепло. Мы с Клэр лакомились салатами и мастерски запеченной рыбой, пили шампанское и разговаривали. Мерцали гирлянды, горели на столе свечи. Объевшаяся за обедом мясных обрезков, Ганька вяло пыталась дотянуться когтями до мишуры, свисающей с одной из веток. Но из положения лежа на спине получалось не ахти как. Ленивую кошку это не волновало: ей было просто хорошо.
Довольный и наглаженный за день Михайло, сложив под себя передние лапы, по обыкновению сидел рядом со мной.
За неспешной беседой и подглядыванием на экран телевизора прошло около часа, но до наступления Нового Года оставалось еще достаточно времени. В какой-то момент размеренный ход вещей был нарушен неожиданно наступившей тишиной. Нет, телевизор все еще бубнил, а вот Смешарики, до того смотревшие на экран, пытаясь отыскать новые формы елочных игрушек и постоянно что-то бормотавшие, вдруг умолкли. Посмотрели друг на друга, а затем всем скопом молниеносно бросились прочь из гостиной к лестнице, ведущей на первый этаж.
– Эйк! Эйк! Эйк!
Мы с Клэр переглянулись. У меня в предвкушении загрохотало сердце.
– Неужели Дрейк приехал?
– Наверное. Они-то лучше нас слышат…
И мы, не сговариваясь, тоже бросились вниз.
Начальник приехал не один, а с Джоном Сиблингом и большим пакетом. Вокруг облепленных снегом ботинок теперь радостно скакали меховые комки, наперебой вопя «Эйк ехал!» Джон, кажется, даже растерялся от такого многословия Фурий.